Крысолов
Шрифт:
Бавори уже отвернулась. Щелкнула хлыстом. Дюжина баскеров вернулись к ней. Все вместе пошли по краю площади. Мимо торца длинного одноэтажного домика, похожего на стойла. Перед следующим, двухэтажным и рассчитанным явно на людей, остановились.
Опять удар хлыста, опять баскеры рассыпались вокруг дома, охранники вошли внутрь, начали вспыхивать окна…
Белоснежка перестала дышать в лицо, развернулась и заглянула в щель жалюзи, щекоча шерстью лицо.
– Да, красавица… – пробормотал
Стас с чувством, как струну, отпустил пластинку жалюзи.
Металлические планки клацнули звонко и резко.
Все, шутки кончились.
Стас встал, еще раз оглядел лабораторный зал – на этот раз отнюдь не с познавательными целями. Надо сделать то, что еще можно. В конце концов, дверь и окна не единственный выход из лабораторий. Должны быть еще воздуховоды.
Ага, вон он… Решетка в дальнем углу. Стас подошел поближе, на ходу подцепив стул. Чертовы высокие потолки!
Сдвинул в угол ближайший стол, поставил на него стул. Теперь самому поверх всего этого…
Дьявол!
Может быть, в европейских лабораториях и бывают воздуховоды, какие любят показывать режиссеры шпионских фильмов, – огромные и прочные, в которых чуть ли не двустороннее движение на электрокарах можно организовать. Может быть. Но в российских лабораториях традиции другие.
Черт его знает, отчего это идет – из-за суровых зим или из-за нерадивых строителей, – только российским воздуховодам до голливудских еще дальше, чем отечественным дорогам до западных хайвеев.
Стас вытащил “хек”, выщелкнул обойму и врезал рукоятью по решетке. Еще раз.
Решетка вылетела.
Но лучше не стало.
– Чтоб вас всех, как палатку на колышках… – прошипел Стас.
Дыра была еще меньше, чем решетка, – пятнадцать на пятнадцать. Человеку в такую дыру не протиснуться при всем желании. Разве что по частям…
Ладно. Сделаем то, что можно.
– Белоснежка, ко мне!
Легко, как балетная прима, Белоснежка взлетела на стол. Стас подставил руки. Прыжок – и в ладонях крепкие лапки. Ладошки розовых лапок старательно выгнуты наружу, чтобы не поцарапать.
– Ползти вперед. Очистить проход. Искать выход.
Не совсем язык команд, но с личной гвардией можно и так. Это же не воспитанники военных, которые видят человека-дрессировщика раз в два дня по полчаса… Лобастый вообще обычную человеческую речь прекрасно разбирает. Английскому впору учить.
– Поняла?
Должна понять.
Но вместо короткого и четкого кивка Белоснежка сморщилась. В крысиной мимике это то же самое, что для человека нахмуриться. Так хмурятся, когда начинают подозревать, что иногда у слов бывает и второй смысл…
Белоснежка приподнялась на задние лапы и медленно и сдержанно, чтобы не слететь с рук, стала делать пируэты крысиного танца.
“Потом”. “Я”. “Вернуться”. Вопросительный паттерн.
Потом вернуться?
– Нет, милая. Потом выпрыгиваешь наружу. Поняла?
Ну, давай…
Стас поднял руки поближе к воздуховоду, но Белоснежка явно недобиралась запрыгивать туда.
Она развернулась к воздуховоду задницей и поглядела прямо в глаза. Покосилась на окно, на запертую дверь. На Лобастого и Скалолазку. Снова на Стаса…
И спрыгнула с рук на стол. Легкий пируэт, куда более быстрый, четкий и жесткий, чем те пируэты, что получались на руках.
“Нет”.
– Что – нет? Дорогуша, я не спрашиваю, нравится тебе ползать по воздуховодам или нет. Есть вещи, которые приходится делать и помимо желания. Ну, пошла!
Стас нагнулся, чтобы взять ее обратно на руки, но Белоснежка соскочила на пол.
Посмотрела на дверь – запертую, куда Стас пытался выйти два раза, но явно не мог. На окно. На воздуховод.
И четкий пируэт, еще более резкий.
“Держу позицию”.
“Буду сидеть тут”, если перевести на человеческий.
Стас нахмурился. На языке уже крутилось крепкое словцо и желание от души прошипеть его сквозь зубы…
Но вместо этого усмехнулся. Понял. Эта мелочь шерстяная решила, что хозяин не может отсюда выбраться? Попал в западню, из которой не уйти? И поэтому решил хотя бы крыс своих выпустить? Чего им пропадать за компанию…
Это она подумала? И решила проявить благородство и остаться с хозяином до конца?
– Белоснежка…
Хлесткий пируэт – “держу позицию”. И два шажка назад. Чтобы и не пытался ловить, все равно не поймаешь.
– Ладно, зараза шерстяная…
Но внутри стало теплее.
Ладно. Черт с ней. Пусть сидит здесь, а лезут Скалолазка с Лобастым. Может, так даже лучше. Они чаще в паре работали, так что понимают друг дружку с полмаха хвостом.
– Скалолазка! Ползти вперед! Очистить проход. Найти выход.
Скалолазка покосилась на Белоснежку – чего это подруга решила устраивать бунт на корабле?
Лобастый, наверно, мог бы сообразить, почему Белоснежка отказалась лезть в воздуховод. Ну так на то он и Лобастый. Он, может, уже понял и то, почему Белоснежка не права…
Но Скалолазка… Тоже не самая глупая девочка. Но все же с Белоснежкой в сообразительности не сравнится. Может, оно и к лучшему.
Скалолазка запрыгнула на стол, потом на подставленные ладони.
Стас поднял ее к воздуховоду, Скалолазка нырнула в дыру.
Поползла, постукивая коготками по алюминиевым стенкам… Вроде нормально, двигается.