Ксанари: Дорога слёз
Шрифт:
Зверь разошелся не на шутку. В зале вновь бушевала стихия. Метель кружилась и выла, вторя горю зверя. Лед сковывал пространство.
Как же я хочу увидеть тебя, моя равная.
То, что произошло дальше, повергло меня в шок. В зале появилась человечка, но в каком виде?! Мокрые волосы заплетены в косу, на ногах тонкие штаны и длинная светлая рубашка, свободно лежащая на плечах. И еще босиком! В царство зимы босиком! Она же заболеет!
– Где я? – удивленно рассматривая ледяной пол, произнесла девочка.
Она
– Знаешь, я столько о тебе думаю, но снишься ты мне впервые, – неожиданно произнесла девушка.
Миллион красок вспыхнул перед глазами. Я не безразличен ей! Она помнит меня и думает обо мне! Только почему она так открыто об этом говорит? Совсем не стесняется? Или, это проделки отца? Сомнение закралось в душу.
– Странно, да? И как я умудрилась влюбиться в незнакомца. Но... ты не выходишь из моей головы, – ее признание еще больше накалило мое недоверие.
– Я не знаю кто ты, господин надменная статуя, и вряд ли, тебе известно мое имя. Впрочем, второе поправимо, – с грустью произнесла она.
Не знает кто я? Господин надменная статуя? Влюбилась? Голова шла кругом, зверь рвался наружу.
Равная склонилась в низком поклоне. Зверь забился сильнее. Она не должна мне преклоняться. Она должна стоять с гордо поднятой головой. Это я, я буду у твоих ног девочка!
– Позвольте представиться, младшая княжна Эрсарана, Атриэль Ксанари де Риан, – медленно поднялась, – но все зовут меня Ксан.
Ксанари… я мысленно ласкал это имя. Самое прекрасное имя на всей земле. Ксанари, моя Ксанари. Теперь я был точно уверен, ее не подослали. Это магия…ранее не подвластная мне,
– Обычно все спрашивают, почему я пользуюсь вторым, а не первым именем. Это имя дала мне мама, – Ксанари прикрыла глаза, – а по традиции князей Эрсарана, первое имя должно начинаться на гласную, второе на согласную. Впрочем, такая традиция у многих аристократов существует.
И все – таки моя девочка забавная. Такие элементарные вещи рассказывает.
– Я никогда не жила мечтами. Забавно слышать от столь юной девушки? Можешь не отвечать, – девочка рассмеялась, – только последний месяц, иногда, я позволяю себе мечты. Глупо и так наивно.
Слишком быстрый переход от иронии к серьезному тону. Что– то печалит и беспокоит мою пару. Я хотел понять, что же, взглянув в глаза, но она, как назло зашагал вокруг трона. Будь он проклят этот трон!
– Моя сестра столько раз влюблялась, столько рассказывала про это чувство, но... я что-то сходства со своим не нахожу. Чувствую себя дурой. Дожились, изливаю душу статуе.
Я хотел сказать, что слышу ее. Но не смог, зверь был против. И если, сначала я не понял его порыв молчать, то потом до меня дошло: она считает меня сном.
Я не хочу напугать малышку.
– Хотя, мой сон, что хочу то и делаю, – остановилась вновь напротив меня.
Она так забавно это сказала, что я чуть не улыбнулся. Сдержался – таки.
– Холодно у тебя здесь, – поежилась равная, – но те, среди кого я живу, холоднее.
Кажется, я оцепенел от ее слов. Кто обижает ее?
– Интересно, вспоминаешь ли ты обо мне. Вряд ли, вздохнула Ксанари и села у моих ног.
– Я слишком непримечательна. Пусть и уродиной меня не назвать, но вряд ли кто-то полюбит дочь наложницы, в чьих жилах течет кровь северного народа Имарми, – девочка вздохнула, перекинула косичку на левое плечо.
Северный народ Имарми? В ней течет их кровь? Народа, которого не существует уже сотню лет? Как такое возможно? Зачем она врет? Или мои глаза обманывают меня, и она взрослее, чем кажется? У Яртара никак не может быть столетней дочери!
– Разве охотник за приданным, – хмыкнула Ксанари, – все же отец признал меня. Он самый лучший отец в мире. А я стараюсь быть образцовой дочерью. Но... иногда так хочется разреветься на его плече и пожаловаться. Не для того, чтобы обидчиков наказали, а просто выговориться. Стыдно признавать, мне хочется, чтобы меня пожалели. Как в детстве.
Она молчала, только плечи подрагивали. Я с ужасом поняла, что она плачет. Зверь буквально сошел с ума. Боль пронзила сознание. Я должен утешить ее! Рука сама потянулась к ее плечу. Секунда и Ксанари исчезает, так словно и не была здесь. А мои пальцы ловят пустоту.
Глава 8
Глава восьмая
Атриэль Ксанари де Риан
Мне было тяжело открывать глаза. Словно это не Инелл, а я перебрала лишнего. И вся прелесть похмельного утра легла именно на мои плечи. В действительности все было хуже. Я не хотела открывать глаза. Так же как и отказывалась понимать, что ничего из того, что было прежним не останется. Моя искренняя вера в любовь сестры — разбилась. Будто осколки хрупкой вазы, которую уже никогда не склеишь.
Я всегда говорила, что не жила иллюзиями и не питала надежд. Я врала самой себе. Я надеялась на жизнь, которой никогда у меня не будет.
Простила ли я сестру? Простила. Я не смогла иначе. Она была права. То, в чем ей не отказывал высший свет Эрсарана, она не получала от единственного человека, которого любила.
Отец. Он не любил ее. Никогда. Даже та минута, когда мы стояли, обнявшись, была для меня. Он гладил волосы той, которую не смог принять ни сердцем, ни душой. Для меня.