Ксенофоб
Шрифт:
Только я был во всем виноват. Самонадеянный болван! Решил, что справлюсь с опасностью, а сам ее даже не заметил. Убийца прятался на корабле, а я даже не удосужился осмотреть лодку, уверенный, что в таком тесном, забитом ящиками помещении спрятаться нельзя. Оказалось, можно, да еще как!
Убийца был настоящим хамелеоном, сливаясь с внешним фоном, когда это требовалось, он лишь в нужный момент обретал свой истинный вид. Наверное, так он прятался и в отеле, ожидая, пока
В этот же раз мне не повезло...
Я медленно обдумывал произошедшее, пока до меня не дошел очевидный факт: я мыслю, а следовательно?..
И в эту же секунду я почувствовал обжигающий холод, настолько сильный и резкий, что от неожиданности ошарашенно распахнул глаза.
Вокруг было темно, но не это главное — я находился под водой, медленно опускался на дно!
Неужели дядя Отто попросту выкинул мое бездыханное, как он думал, тело за борт? Присутствия U-бота поблизости я не обнаружил, сплошная темнота без единого просвета.
Каким-то образом я сумел сдержать судорожный вздох и не нахлебаться воды, но надолго меня явно не хватит. Удивительно, что я уже давно не захлебнулся, даже умудрившись каким-то образом выжить на лодке.
Руки и ноги двигались едва-едва, но все же мне удалось развести их в стороны крестом и перестать погружаться. Одежда сильно мешала, тянула вниз, но скидывать куртку было неудобно, я и так чувствовал, что времени у меня почти не осталось, в глазах зарябило — рано или поздно тело само сделает глубокий вдох.
Мелкая рыбешка проплыла прямо передо мной, едва не задев по лицу хвостом, за ней пронеслась целая стайка крупнее. Я не рыбак, но прежде мне казалось, что зимой рыба не носится подо льдом, а медитирует в ожидании весны.
С каждый секундой руки и ноги слушались меня все лучше и лучше, я уже не болтался кулем, а плыл вверх все быстрее, умудряясь сохранять чувство направления в темной глубине.
Стало чуть светлее, или мне только показалось? Я удвоил усилия и через некоторое время едва не врезался в ледяной потолок, бесконечно расходящийся во все стороны.
Меня подхватило течение и понесло вперед, время от времени переворачивая, дезориентируя, но я все же умудрялся принять правильное положение, стараясь отыскать взглядом хотя бы малейший просвет в корке льда.
Бесполезно!
Целый метр льда, сказал Отто, река промерзла на рекордную глубину. Мне никогда не найти выход — его просто не существует.
Странно, что я еще не задохнулся. И, самое удивительное, я все еще мог сдерживать дыхание. Сколько времени прошла с момента, как я очнулся? Три минуты, четыре, пять? Не думал, что подобное возможно...
Что-то блеснуло справа от меня, и тут же одна из рыб внезапно стремительно понеслась вверх, а прочие испуганно порскнули в стороны.
Даже не успев осознать, что произошло, я уже плыл следом. Главное — не упустить рыбину из виду!
Чуть в стороне мелькнул лучик света, а рядом — еще несколько. Рыбацкие лунки! Рыба направилась прямо к свету, я — за ней. Корка льда тут была заметно тоньше, всего сантиметров двадцать — тридцать, видно, сильное течение не давало воде замерзнуть.
Рыбину наконец поддели сачком, и она исчезла из моего поля зрения.
Лунка была слишком узкой, чтобы я мог в нее пролезть. Все, что я сумел, это высунуть наружу руку, второй же рукой я принялся крушить лед снизу, стараясь расширить отверстие.
Бесполезно! Сил не хватало, лед не ломался. Мелькнули смутные тени. Пара кусков льда упали сверху и опустились на дно, чтобы тут же всплыть вновь, но уже чуть в стороне. Кто-то помогал мне, пытаясь расширить лунку сверху.
Слишком медленно. Не успеть. Левую ногу свело судорогой. Я едва держался за выступ, еще немного — и течение просто снесет меня с места.
Я согнулся в три погибели, пытаясь чуть размять ногу, и больно ударился локтем о что-то твердое в кармане куртки.
Неужели?
Я сунул руку в карман и чуть не захлебнулся от переизбытка чувств. Дядя Отто, спеша избавиться от моего мертвого, как он думал, тела, даже не удосужился меня обыскать. Револьвер и «дырокол» так и лежали в моем кармане. От первого толку под водой не было, а вот устройство чужаков могло сработать.
Скрюченными от холода пальцами я вытащил «дырокол», молясь всем тридцати трем богатырям и Черномору, чтобы он не выпал из рук.
Я направил оружие вверх и в сторону и нажал на выступ — спусковой крючок. Вода вокруг забурлила — энергоимпульс мгновенно вскипятил ее на своем пути. Я варился живьем, как ерш в ухе, но больно мне не было, я попросту не чувствовал собственное тело.
Выстрел легко пробил корку льда, но вот легче от этого не стало — просто появилась еще одна лунка, чуть шире остальных.
Тогда я изменил тактику, приложив «дырокол» прямо ко льду и выстрелив несколько раз подряд по периметру намеченного квадрата.
Надеюсь, там наверху никто не пострадал.
Некоторое время ничего не происходило, только вода вокруг все бурлила после серии выстрелов. Я стрелял снова и снова, разнося ледовую корку по кусочкам, как расстреливал стену в ресторации.
Едва увидев достаточный просвет, я из последних сил подался наверх, к свету.
Меня подхватили за руки и с силой выдернули из воды. Только тогда я вздохнул полной грудью, разрывая легкие от кашля. «Дырокол» выпал из моей руки.
Святые грешники, я никогда прежде не думал, что обычный глоток воздуха может быть таким вкусным, опьянять, но в то же время бодрить, кружить голову и давать жизнь.