Ксенофоб
Шрифт:
— Да что там происходит в этом четвертом корпусе? — не выдержал я.
— Всех пациентов корпуса хотят убить, жестоко и бесчеловечно. Массовое убийство! Цель эксперимента мне неизвестна, да и не все ли равно?.. Такое не проходит бесследно... Кира, это страшно! Предлагаю наведаться в клинику этой ночью и увидеть все своими глазами. Иначе ты мне просто не поверишь. А потом мы должны поднять общественность! Мы должны пойти в полицию! Или напрямую к императору! Кира! Мы должны, если хотим и сами считать себя людьми.
Я не слишком ему верил, считая, что репортеру просто
— Во-первых, ты еще слишком слаб. Не думаю, что доктор рекомендует тебе столь активное времяпрепровождение. А во-вторых, не прорвемся мы туда. У них на вышках пулеметы, местность отлично просматривается и целиком простреливается. Положат нас! Тем более что попасть туда нужно незаметно, чтобы не спугнуть профессора и его, как ты говоришь, шайку. Иначе они уничтожат все доказательства!
— Кира, в том-то и дело, что сегодня или завтра они завершат эксперимент. Наступает решающая фаза. И тогда... я не знаю, что будет тогда.
— Это точно?
Вдруг он прав? Сомнения терзали мою душу. Я и верил репортеру, и не верил ему одновременно. Если бы не его помешательство, если бы не попытка убийства Адди, о которой он весьма смутно помнил... Даже если он прав, то это не мое дело. Может, правда лучше сообщить в полицию, пусть они разбираются? Но если даже я не слишком верил рассказам Грэга, то полиция вовсе не поверит ему. А вдруг Грэг прав? Что, в конце концов, я теряю? Ну проникну в клинику, осмотрюсь там, погляжу на четвертый корпус. Нашего визита и не заметят... вот только все эти меры предосторожности: пулеметы, собаки, охрана — как быть с ними?
— Может, тебе все это показалось, приснилось, почудилось? Доктор, что скажете, насколько можно доверять Грэгу в этой ситуации?
Блюмберг задумчиво осмотрел репортера, будто видел впервые, с ног до головы. Грэг, хоть и привел себя в порядок и внешне помолодел, все же выглядел бледным и утомленным. Еще бы, после всех испытаний, что он пережил, после клинической смерти и удивительного воскрешения, после терапии чудо-препаратом...
— Он уверен в своих словах и не сможет отличить вымысел от реальности. Считаю, что нужно все проверить лично. Проберитесь в клинику, посмотрите на все своими глазами. Я же скорее доверяю господину Рату. В подобных ситуациях потеря памяти — это нормально и естественно, но ложные воспоминания мне не встречались. Обычно — просто провалы, черные дыры памяти. Так что история походит на правду...
— Хорошо, — решил я. — Тогда не будем спорить. Считайте, что вы меня уговорили. Только в клинику мы с нахрапом не попрем — опасное это дело. Но у меня есть идея... Игнат Михаэлевич, могу я воспользоваться вашим стационарным переговорником?..
Я совершенно точно знал, кто может мне помочь в этой ситуации. Я не видел этого человека около года, и вполне вероятно, что за это время он в конспиративных целях сменил номер, как сменил место жительства. Но я надеялся на лучшее. И мне повезло.
— Слушаю! — раздался сквозь привычные хрипы знакомый голос. Каспар Христофорович Зоммер, профессор истории и археологии, открывший в свое время тайну фридрихсградского подземелья, бывший владелец межмирового куба и просто хороший человек, был именно тем единственным, кто мог посодействовать в нашей ситуации.
— Это Бреннер, мне нужна ваша помощь.
— Кирилл Бенедиктович, рад вас слышать. Помощь какого рода? Консультация?
— Нет, скорее техническое оснащение. Дело в том, что нам предстоит весьма опасная операция и...
— Ни слова больше. Поговорим при личной встрече. Вы один?
— Нет, со мной товарищ, репортер «Городских новостей».
— Хорошо, жду вас через три четверти часа на площади Люттен Кляйн.
Связь оборвалась.
— Собираемся, у нас важная встреча.
Грэг вышел в прихожую за пальто. Блюмберг протянул мне пузырек с таблетками.
— Если у него случится приступ, дайте ему одну, максимум две, но не больше. Это поможет. Да и сами можете принять в крайнем случае. Таблетка активизирует все ресурсы вашего организма, даст возможность сконцентрировать все силы. Но действие ее весьма краткосрочно. После принятия у вас есть полчаса, может, чуть больше. После необходим отдых — минимум десять часов. Имейте это в виду...
— Спасибо, доктор. Скажите, вы посылали Цилю за одеждой к Грэгу домой?
— Да, он попросил об этом с утра. Сказал, где обычно лежат ключи, если вдруг жены не будет дома.
— Все ли там было спокойно?
— Циля ничего подозрительного не заметила. Не волнуйтесь, Кирилл, она женщина опытная. Если бы почуяла хоть малейшую опасность, ни за что внутрь не пошла бы. Но все было тихо, она быстро собрала вещи и ушла.
— За домом никто не наблюдал?
— Не похоже. Однако дверь, по ее словам, была не заперта, лишь прикрыта.
Я точно помнил, что дверь мы за собой закрыли на ключ. Значит, незваные гости все же нанесли визит в дом репортера в наше отсутствие, никого там не обнаружили и удалились восвояси, даже не потрудившись выставить за домом наблюдение.
Как бы поступил на его месте я сам? Выставил бы наблюдение на подступах к дому, ведь оставался шанс, что Элен с детьми вернется. Но Отто мог и передумать убивать семью журналиста. Зачем ему это? От меня он избавился, а навесить на меня разных хвостов можно и позже. А скорее всего, у Отто банально не хватало людей. Контрабандистов он использовать не мог, потому что им не доверял, а черный убийца один в своем роде.
Так что Циле крупно повезло. Никакой слежки за домом не было, иначе Отто уже был бы здесь, у доктора. И чем бы кончилась эта встреча, никому неизвестно.
Но я решил оставить Отто на потом, у них к нему будет много вопросов. Меня же сейчас интересовал Зоммер, а главное — его коллекция артефактов.
Большую часть подземной коллекции «Бюро артефактов» давно уже передали в императорское хранилище, в этом я был совершенно уверен. Не тот человек Костас, чтобы позволить столь ценным предметам находиться в чужих руках.