Ксенофоб
Шрифт:
Лучи прожекторов на башнях время от времени перечеркивали территорию, и один раз даже прошлись прямиком по нам, но полотно не подвело, нас не обнаружили и тревогу не подняли.
Так, короткими перебежками, заранее высматривая место для следующего рывка, мы добрались до главного корпуса, в котором я уже имел удовольствие побывать. Мне казалось, что именно там, в нижнем холле, я видел на стене общий план клиники.
Большинство окон главного корпуса, как и всех прочих корпусов вокруг, были темны и казались совершенно безжизненными, хотя я знал, что во многих палатах спят пациенты кранкенхауса и где-то там бодрствует дежурный персонал и охрана. Даже с полотном нужно было быть
Наверное, в корпусе были и другие входы, но я предпочел пройти через главные двери.
Мы пропустили патруль из трех человек, вооруженных винтовками и револьверами, и я еще раз подумал, как же нам повезло, что с ними нет собак. Вряд ли полотно Зоммера могло глушить и запахи. Скорее всего, я предположил верно, и псы содержались вблизи от ворот — там, где проникновение противника на территорию было наиболее вероятным. Сквозь ворота я бы не прошел даже под полотном, а значит, восхождение было проделано не зря — это был единственный ход внутрь.
Дверь в главную резиденцию была лишь прикрыта, но не заперта, и даже не скрипнула, когда я толкнул створки. На посту за столом дремал дежурный санитар. Если бы он не спал, то явно заметил бы, как двери открылись и вновь закрылись, а так мне даже не пришлось бить его — пусть себе спит спокойно.
Я не ошибся. С левой стороны от входа изрядную часть стены занимала схема больничного комплекса с пояснительными пометками ниже. Главный корпус, он же бывшая резиденция Леопольда, находился прямо по центру плана, от него широким полукругом расходились пристройки-корпуса, каждый помеченный своим номером или же буквой, как, например, конюшни и гаражи. Дозорные башни также были пронумерованы, но латинскими цифрами.
И все бы хорошо, только корпуса номер четыре я на плане не нашел.
Первый, второй, третий — те были, пятый присутствовал, и так вплоть до последнего восьмого, а расположение четвертого корпуса создатель схемы указывать не стал, попросту проигнорировав оный.
— Интересный у них счет, — шепотом прокомментировал я, — местные исключили цифру «четыре». Все же придется разбудить спящего царевича на входе, да расспросить его о пропавшем корпусе...
— Не нужно, — сказал Грэг, внимательно разглядывавший план на стене, — кажется, я знаю, где искать! — Репортер ткнул пальцем в точку в самом углу, находящуюся сразу за парком. — Смотри, Кира, место отмечено как «старые хозяйственные постройки», но вот тут ниже есть другие постройки, обозначены как «новые», гораздо более удобные — они ближе к основным корпусам. Я не думаю, что в дальнюю часть удобно бегать за углем или инвентарем.
— И ты считаешь, что пропавший корпус именно там?
— Ему больше негде быть, или там, или его не существует вовсе. И тогда я — сумасшедший, и меня нужно сдать обратно на лечение.
— Ну это мы всегда успеем, не торопи события, — усмехнулся я, попытавшись немного разрядить напряжение. — А версия отличная, у меня это место на схеме тоже вызывает определенные сомнения... Пойдем поглядим?
Мне очень хотелось для начала заглянуть в кабинет профессора доктора-доктора Моргана и покопаться в документах. Я был уверен, там нашлось бы множество ответов. Счета, выписки, платежные поручения — вот это покажет, на что реально расходуются средства клиники, и секретный четвертый корпус легче найти именно там, ведь какие бы эксперименты в нем ни ставились, они должны оплачиваться из кармана либо самого кранкенхауса, либо из карманов меценатов — заказчиков опытов. В любом случае, финансовый след должен присутствовать, без него никуда, это аксиома расследования почти любого преступления.
Но Грэга было не остановить. Он встал на след и рвался к цели, весь подрагивая от волнения, напоминая охотничью собаку, унюхавшую добычу. Если бы я предложил ему прогуляться на архивный этаж, да покопаться часок-другой в документах, он бы меня попросту не понял.
Поэтому мы выбрались из главного корпуса и направились к парковой зоне, за которой находились те самые «старые хозяйственные постройки», вызвавшие у нас интерес.
Нам встретились по пути две патрульные группы, пунктуально делавшие обход, но мы сумели остаться незамеченными. Полотно профессора в очередной раз сослужило отличную службу, укрыв нас от чужих взоров.
Парковые дорожки за день отлично вычистили от снега и льда. Нам повезло, что этим вечером не было метели, новый слой снега не появился, и наши следы не были столь отчетливо видны.
Идти по парку под полотном было жутко неудобно, поэтому я свернул его, спрятав обратно в браслет, — все равно прожектора сюда не доставали, и мы, чуть пригнувшись, побежали вперед.
Удовольствие, скажу я, ниже среднего — бежать по ночному парку, надеясь, что очередной патруль тебя не заметит, в поисках законспирированного здания, в котором, по словам человека, признанного врачебной комиссией сумасшедшим, проводится некий сверхважный эксперимент. Если бы только это был не Грэг, а кто угодно другой, я бы несомненно послал его в дальнее северное поселение, на кудыкину гору, пешим ходом, проверить, до сих пор ли Макар гоняет там гусей и прочую фауну. Как раз к лету обернулся бы. Но Грэгу я отказать не мог, слишком давняя дружба нас связывала.
Репортер бежал первым, чуть вырвавшись вперед, может, поэтому я успел среагировать, когда стремительная тень метнулась откуда-то из кустов наперерез нам и прыгнула прямо на Грэга. Он даже не заметил опасность и поэтому должен был умереть в следующее мгновение.
XXIX
ТАЙНА ЧЕТВЕРТОГО КОРПУСА
Это была собака — овчарка, огромная и страшная, черного окраса — если бы не гоглы, я бы никогда не разглядел ее в темноте.
Моя реакция, к счастью, не подвела. Выстрел из «дырокола» отбросил пса на несколько шагов назад. Он жалобно заскулил, и я выстрелил второй раз, надеясь добить животное, пока громкие звуки не привлекли постороннего внимания.
Вроде бы я попал, пес затих, но проверить это лично времени не осталось. Вслед за первым псом, появился второй, третий. Так вот где скрывалась стая — собаки сторожили парк.
Они выходили из-за деревьев, но нападать не спешили. Я насчитал девять псов. Умные, смертельно опасные, натасканные на человека. Если хоть на мгновение отвлечешься и пропустишь рывок — разорвут в клочья. Тут главное стрелять первым, но ни в коем случае нельзя торопиться. Собаки привыкли работать в стае.
Грэг слегка растерянно смотрел на псов, даже не удосужившись достать оружие. Страха в нем я не чувствовал, только досаду на очередную задержку. Опасность, грозящую нам, он, кажется, осознавал не до конца.
— Достань «дырокол», — негромко приказал я, — только очень медленно и плавно. Не делай резких движений. Так, отлично! Теперь выстави на среднюю мощность. Молодец! Внимательно следи за всем вокруг и, если они нападут, стреляй.
Мы стояли спина к спине, а вокруг нас стая водила хоровод. Псы перемещались по кругу, выжидая удобный момент. Я понимал, что в покое нас уже не оставят. Собаки нападут в любом случае, их так учили, они не умеют отступать.