Ксенофобы
Шрифт:
Высоко в небе был хорошо заметен белый инверсионный след, оставленный аэрокосмолетом, – Новоамериканскую орбитальную станцию покидал военный персонал. Кроме того, необходимо было срочно начинать эвакуацию многочисленного гражданского персонала, и завершена она должна быть до прибытия сюда флота японцев. Надеяться оставалось лишь на то, что станцию сдадут без боя, и японцы просто ограничатся тем, что займут ее и не станут прибегать к уничтожению в качестве акта устрашения, адресованного всем жителям Джефферсона и Новой Америки в целом.
Нет, нет, население станции «Хайпорт» будет в безопасности. И если империалам потребуется объект для удовлетворения их зуда мести, то пусть они поищут что-нибудь подходящее здесь, на поверхности планеты.
Какой-то верзила в форме жестом попытался остановить ее, но Катя, отмахнувшись от него, стала спускаться на эскалаторе в пещеру из пластбетона, где располагался вход в подземные сети' магнитоходов. Она шла не туда, куда настойчиво зазывали голографические стрелы и устремлялись толпы спешивших людей – к туннелям выхода к поездам, вместо этого она направилась в один из боковых проходов. После нескольких минут странствий по голым пластбетонным переходам, со стен которых капала вода, она приложила ладонь на интерфейс идентификатора – и двое в форме Повстанческих сил Новой Америки пропустили ее к массивной двери, на которой переливалась голографическая надпись «Для служебного персонала».
Этот подземный комплекс был одним из достижений Конфедерации.
– Здравия желаем, полковник, – ей преградили путь на последнем пункте проверки трое рослых мужчин в броне, один из них держал в руках небольшое лазерное ружье.
– Здравия желаю, капитан Аджебо, – ответила Катя, кладя ладонь на очередной интерфейс. Идентификатор для большей достоверности спроецировал объемное изображение ее головы и плеч и стал медленно поворачивать его вокруг своей оси для лучшего обзора.
– В чем дело? – недоуменно воскликнула Катя. – Я не есть я?
Аджебо одарил ее ослепительно белой на фоне его смуглого лица улыбкой.
– Нет, нет, полковник, все как будто в порядке. Чем можем помочь?
– Да мне просто необходимо повидать нашего Фреда, – ответила она. – И подготовить его к переезду.
– Ладно, хорошо. Мне и подумать страшно, что с ним будет, если он попадет в лапы империалам.
Нанодверь тут же стала обретать прозрачность и еще через несколько мгновений растворилась, освобождая проход.
– Можете проходить.
Внутри пустого хранилища на особой подставке покоился довольно большой контейнер яйцеобразной формы, который обычно используют для перевозки различных агрессивных жидкостей. Поверхность его излучала неяркий флуоресцентный свет. Подойдя к нему, Катя протянула руку и приложила ладонь к небольшой пластине из гладкого нанометалла. Мыслью, проинтегрированной цефлинком и цепью ладони, она передала шифрованное послание простому электронному устройству этого яйца-контейнера. Один из сегментов золотистой поверхности тут же, словно вода, подернулся мелкой рябью, после чего, как бы растянувшись, раскрылся.
Внутри стало заметно движение чего-то темного, слегка затмившее радужными бликами флуоресцентный свет контейнера. Блики эти напоминали игру света на тонкой пленке масла, растекшегося по воде. Со страхом и благоговением Катя всматривалась в это трепещущее нечто, в то, что до недавних пор считалось злейшим и страшнейшим врагом человечества.
Ксенофобы.
– Никакие не ксенофобы, – громко произнесла Катя. Разумеется, это были они, ксенофобы, – такое имя дали люди этой субстанции, которой вряд ли можно было подыскать иное название, нежели «Оно». Теперь же, когда с ними, во всяком случае, с двоими из этих созданий были установлены мирные взаимоотношения, пора была окрестить их другим именем и по возможности таким, которое не ассоциировалось бы с ужасами прошлого.
«Нага» – так в индусской мифологии звались умные, великодушные и не склонные к насилию змеи-божества, и имя это вполне подошло бы к новым питомцам. А военными машинами ксенофобам служили змееобразные огромные биоконструкции, классифицированные по типу и названные именем ядовитых земных пресмыкающихся. Колонии врагов до сих пор назывались ксены, но теперь при содействии Нага, может быть, хоть конфедератам удастся заполучить себе в союзники этих таинственных громадных существ, не похожих на то, с чем доселе случалось сталкиваться человеку.
По-видимому, пройдет еще немало времени, прежде чем она сможет в мыслях своих называть их как-то по-другому, нежели ксенофобы. Преодолевая чувство тошноты, которую вызывало у нее это зрелище, Катя прислонилась к прохладной глади нанометалла контейнера и заставила себя заглянуть вовнутрь.
Создание (или создания?), копошившееся в слизистой жидкости, издавало тихие, какие-то неаппетитные звуки. В контейнере находилась лишь частичка этих Нага, примерно тонна, представляющих почти однородную массу существ, отделенных от родительского тела несколько месяцев назад на Эриду и привезенных сюда, на Новую Америку. Поскольку в них хранилась генетическая информация об их предках, ксенобиологи Конфедерации предложили в качестве эксперимента использовать эту часть массы Нага для того, чтобы попытаться облегчить общение с остальными ксенами, которые по-прежнему были настроены к человеку весьма агрессивно.
Идея эта была, несомненно, очень интересной и сулила многое. И поэтому «Фред» – такое имя дал ему персонал – никак не должен был попасть в руки империалов.
Несмотря на то, что теперь у него было нормальное человеческое имя, Катя до сих пор не могла смотреть на эту биомассу пришельцев без некоторой доли отвращения. Каждый отдельный «индивидуум», или клетка, выглядел просто-напросто комком походившего на смолу вещества, плавающим в черной, вязкой жидкости, формой отдаленно напоминающим личинку мухи или бабочку, только побольше – размером с голову взрослого человека. Вес одной такой «клетки» достигал килограмма. В жидкости, извиваясь, плавали волокна, соединявшие эти клетки между собой, – это напоминало нейроны и аксоны головного мозга человека.
Каждый в отдельности Нага-индивидуум обладал не большим интеллектом, чем электроны в цефлинке Кати, реакция каждого из них на внешние раздражители вряд ли отличалась от аналогичной реакции дождевого червя. Но вместе они образовывали колонию, совокупное сознание которой могло даже превзойти интеллект человека.
Причиной отсутствия однозначной классификации был отнюдь не их высокоразвитый интеллект, а принципиальное отличие от человека. Дело в том, что способ мышления ксена разительно отличался от человеческого. Они, с их памятью, носящей коллективный характер, являющейся плодом тысяч и тысяч отдельных индивидуумов, с их поистине необъятным диапазоном чувств, но лишенные таких, казалось бы, совершенно необходимых с точки зрения человека чувств, как зрение и слух, просто не могли быть дефинированы на уровне привычных человеческих категорий.