Ксенолог с пересадочной станции

Аксюта

Пришлось оставлять уже слегка нагретое место и тащиться в дом. Умница искин так и оставил включенным ночной режим освещения, а то резкий переход от уличного ночного мрака был бы весьма неприятен для глаз. Здесь было глухо, тихо и загадочно, стены дома почти полностью изолировали от наружных звуков. Почти да не полностью. Я как раз зависла над терминалом, совершая мучительный выбор между «сосновыми иглами» и «жемчужиной дракона», когда с той стороны, где должен был располагаться парадный вход, послышались неясные шумы. Неужели хозяева вернулись? Так скоро? Нет, я, конечно, бурчала про себя, что что-то лишком долго приходится их ждать, но на самом деле не рассчитывала увидеть раньше утра, а то и полудня.

То, что я как дура, стояла и ждала, кто же там появится ночью в чужом доме, можно объяснить только тем, что большая часть моей предыдущей жизни прошла в покое

и безопасности. А вот чем объяснить то, что так же поступили те двое мужчин, что вломились в гостиную, я не знаю. По крайней мере, пару секунд, за которые я сообразила, что дело плохо и надо драпать, они совершенно бездарно потратили на разглядывание меня любимой. Я успела развернуться и сделать первый широкий шаг по направлению к задней двери, когда, коротко свистнув, мимо моего уха пронёсся какой-то снаряд. Рефлекторно пригнулась и так же рефлекторно опрокинула хвостом под ноги преследователям пару стульев. Удачно. Удачно то, что они оказались сделанными из тяжёлого, основательного дерева, а не из лёгкого пластика. Выскакивая за дверь, я ещё успела услышать, как кто-то из преследователей о них спотыкается и припечатывает парой коротких ёмких выражений. Те короткие мгновенья, что понадобились налётчикам, чтобы справиться с дверью (гостевого-то доступа у них не имеется) мне хватило, чтобы добежать до воды. Ещё один короткий свист, теперь уже довольно далеко от меня (мазилы!) и я с разбега врезалась в воду. И нет бы, длинным прыжком красиво нырнуть, сразу уйти на глубину и отплыть подальше, так нет, под водой я оказалась прямо у берега, спрятавшись в поднятой со дна туче ила и уцепившись за кстати подвернувшуюся корягу, чтобы не всплыть раньше времени. Жить захотелось страшно.

20

Стылая осенняя вода мгновенно проникла под одежду, но её сковывающего холода я почти не почувствовала — бешено стучащее сердце разгоняло горячую кровь по всему телу. Поднятый со дна крупитчатый ил медленно оседал на дно, не минуя моё лицо и одежду, но это сейчас меня мало заботило. Гораздо насущнее был вопрос, как долго я смогу здесь просидеть, если учесть что задержки дыхания мне хватит не больше чем на минуту, а потом придётся либо всплывать, либо тонуть. Тёмная вода вокруг меня, тёмное небо над головой. Точнее не небо, а поверхность воды, ещё точнее не совсем тёмная — даже сквозь полуметровую толщу проникает лунный свет, преломлялся, искажался, размываются границы, словно в мутное зеркало смотришь. Почти не раздумывая, повинуясь неосознанному порыву и смутным ассоциациям, я нащупала в кармане «ключ от всех дверей» навела острие «карандашика» на размытое пятно лунного света и, разжав руку, которой держалась за осклизлый выступ коряги, с силой оттолкнулась и поплыла вверх.

В ноздри ударил тёплый пряный воздух, который я жадно вдыхала полной грудью, дожидаясь пока исчезнут цветные круги перед глазами, и почему-то всё время ждала, что вновь засвистят «шальные пули» над головой. Не дождалась. И вообще в какой-то момент обнаружила, что вынырнула совсем не в том месте, где ныряла. Тёмный свод пещеры над головой, где крохотными звёздочками светятся кристаллики прозрачного кварца. Чёрт его знает, почему светятся, точно такие же в безымянной крымской пещере, куда однажды нас с одноклассниками пустил полазать местный смотритель, загорались, только если их предварительно фонариком подсветить. Густой, влажный, почти чёрный в неярком свете мох, за который я ухватилась едва подплыв к краю водоёма. Очень знакомая обстановка. А если окончательно вылезти на берег и вытряхнуть воду из ушей, становятся слышны смутно знакомые голоса: один негодующий, другой оправдывающийся. Не обращая внимания на ручьями льющуюся с меня воду, я пошла на звук. В обширной гостиной спорили двое. Два дракона, если точнее. Один узкий, длинный, нависал над вторым — более мелким, коренастым, который склонил повинную голову, изогнув гибкую шею вопросительным знаком. Отшельник за что-то распекает Сааша-Ши, и я как раз застала финальную сцену, когда словесные аргументы у обоих уже закончились, и остаётся только перейти на язык поз и жестов.

— А вот и ты! — Отшельник моментально развернулся ко мне, найдя новый объект для выхода своего гнева. — Ты заронила в его голову эти вредные идеи, ты и ищи ему применение, потому как мне, пока, он совершенно не подходит.

Он выпустил из ноздрей две струйки желтоватого дыма, вспушил гриву и вытянувшись струной втянулся в открывшийся в потолке люк. Сааша-Ши так и остался сидеть, опираясь на хвост, только шею выпрямил и уставился на меня… с надеждой.

— Что,

в ученики пришёл проситься? — догадалась я. Ну а какие ещё «вредные идеи» я могла заронить в душу этого юного создания? Только стать «защитником людей», не только по имени, но и фактически. И весьма логично было продолжение — пойти напроситься в ученики к единственному известному (да и то не всем) дракону-покровителю малой части заселённого людьми пространства. Те, что постоянно живут на Земле — не в счёт, их мало и у них совсем другая миссия.

— Угу, — уголки пасти моего приятеля уныло обвисли. — Тай, ты же была нашим «зеркалом», скажи, чего мне не хватает, чтобы стать учеником Великого.

— А ты не обидишься? — я искоса взглянула на Сааша-Ши.

— На «зеркало» не принято обижаться, у «зеркала» даже требовать объяснений не принято. Это просто я наглею, пользуясь тем, что ты человек и не знаешь наших норм приличий.

— Ну, раз так… Ты просто ещё не достаточно вырос. Нет, подожди, не перебивай. Я не имею уровень развития интеллекта, или самосознания, или ещё чего-то в таком роде. С этим у всех четверых был полный порядок, иначе вам не доверили бы такое серьёзное дело. Но лично ты не готов созерцать этот мир со стороны так, как требуется дракону-покровителю. Согласись, ты с большим энтузиазмом ввязываешься в подвернувшееся приключение, и, если я правильно употребляю это выражение, готов сунуть хвост в первый попавшийся колодец.

— Правильно, — он отвернулся, тяжело вздохнул и снова обратил на меня полные надежды глаза. — Тогда может, посоветуешь, что мне делать?

Упс. Как говорится, приплыли. Причём приплыли в буквальном смысле этого слова. Я машинально уселась на тахту, забыв, что мокрая как выдра, а пачкать лежанки в чужом доме — нехорошо, но, почувствовав, как моё тело начали овевать тонкие струйки тёплого воздуха, успокоилась. Умный дом сам беспокоится об удобстве своих гостей. Так, а о чём только что говорил этот чешуйчатый авантюрист? Дать совет? Мне? Дракону? Он вообще в своём уме? А хотя… Мои мысли резко развернулись и потекли совсем в другую сторону. Если вспомнить из какой передряги я только что выбралась, да и то, благодаря чистому везенью, помощник мне не помешает.

— Слушай, — азартно начала я. — Не знаю как с тем, что тебе делать по жизни, но прямо сейчас мне как раз необходим защитник и, возможно, не только мне.

Я в кратких и ёмких выражениях описала ситуацию, в которой очутилась и которая привела меня прямиком в спальный бассейн Отшельника. А заодно уважительно покосилась на «ключ от всех дверей», до сих пор зажатый в ладони — вот же до чего полезная штука оказалась. И теперь понятно, как он действует, если преобразовывать в дверь зеркало природных вод (недаром мне почудилось нечто знакомое в размытом контуре луны), нужно открывать из воды, из глубины, а не с берега, как я раньше пыталась. Оно и понятно, если учесть, что созданием этого маленького техношедевра занимались драконы — существа полуводные, ну или, по крайней мере, четвертьводные. А Сааша-Ши едва дождался окончания моего рассказа, чтобы выразить своё твёрдое и недвусмысленное согласие на любую помощь, которая может мне понадобиться. Даже вскочил и молнией метнулся за рюкзачком вполне земного вида. Вот же любитель человечности?… человечинки? Ой, что-то я плохо соображать стала. При виде такого энтузиазма, волей-неволей пришлось подниматься с уютной тахты и плестись к выходу из пещеры.

— Куда?! — грохотнул из-под потолка голос Отшельника. Я даже пригнулась. — Уходите тем же путём, каким ты явилась.

Ой, точно, это ж пришлось бы объяснять всем и каждому (а в особенности СБ и Кею Гордону) как я здесь очутилась. Да нет, мне не жалко, но как-то это не ко времени, а потому разворачиваемся и строем (Сааша-Ши следом за мной) идём в комнату с бассейном.

Едва только мои ноги по щиколотку утопли в мягком мху, а нос уловил его острый и свежий запах, я ощутила сразу два взаимодополняющих друг друга желания: во-первых, уходить из этого места мне категорически не хотелось, во-вторых, также категорически не хотелось лезть в воду.

— Что-то не так? — спросил Сааша-Ши, чутко уловивший смену моего настроения.

— Мокнуть опять не хочется, — в доказательство этого взмахнула только-только высохшим и распушившимся хвостом. — Да и приём нас на том берегу ожидает горячий, — вспомнилось ещё одно, гораздо более важное обстоятельство.

— Ой, хорошо, что напомнила, — он закопался в своей сумке-на-лямках и протянул мне небольшую плоскую пластинку, похожую на крупную драконью чешуйку.

— Это что? — я недоумённо рассматривала протянутый предмет, не спеша брать его в руки.