Шрифт:
Владимир Михаилович Титов
КСТАТИ, О СИДОРОВЕ...
Солнце превзошло само себя. Оно прилипло к зениту и уже который час подряд нещадно и методично жарило всех, кто попадался под его горячую руку. Оно вкалывало так, словно до конца квартала оставалось от силы два дня а для выполнения квартального плана по солнечным ударам требовалось еще месяца четыре.
Мои спина и загривок нестерпимо пылали. Голова кружилась от перегрева - не спасала и шляпа из газеты.
Двухкопеечные
Очередь к телефону-автомату ползла чуть быстрее почтово-пассажирского поезда, но явно медленнее черепахи.
– А в Японии, - неизвестно к кому обращаясь, лениво проговорил невысокий, но тучный мужчина, стоявший в очереди впереди меня, - автоматику хитрую придумали. Три минуты поговорил, и, привет, телефон отключается, хочешь еще говорить - снова плати. И почему у нас так не сделают?
Он протяжно вздохнул и поправил панамку из носового платка, прикрывающую лысину.
– Угу, - поддержал я светский разговор.
– Гы! Эт что!
– пробасил разомлевший под жгучим светилом рыжий детина за моей спиной.
– У нас телефон иногда и через полминуты отключается. А врежешь ему кулаком по кумполу, он и без денег работать начинает.
– Да...
– протянул со вздохом невысокий, но тучный мужчина в носовом платке.
– Каких только хитростей эти ученые не напридумывали.
Все замолчали, сочтя тему разговора исчерпанной.
Очередь сдвинулась на шаг, и невысокий, но тучный мужчина оказался в кабине телефона-автомата. Я засек время. Ровно через три минуты взмокший сосед в носовом платке вывалился из кабины с ошалелым взглядом.
– Безобразие!
– заявил он.
– А что случилось?
– поинтересовался я, занимая ero место у аппарата.
– Отключили!
– Как в Японии?
– уточнил я.
– При чем здесь Япония?!
– возмутился он.
– Я буду жаловаться!
– Гы, - сказал- рыжий детина за моей спиной.
– А ты б его по кумполу!..
Невысокий, но тучный мужчина окинул детину взглядом марки "За кого ты меня принимаешь?!" и понуро побрел разменивать гривенник на "двушки".
Сначала я позвонил в НИИ холода Своему дружку Сашке.
– Да, - ответил Сашкин шеф, заведующий отделом портативных холодильников.
– Будьте добры, - попросил я, - пригласите к телефону Александра Петровича.
– Извините, но его нет.
– Какая жалость, - сокрушался я.
– А вы не скажете, где он.
– Испытывает в полевых условиях последнюю модель аппарата, разработанного нашим отделом.
– А когда он появится?
– Не раньше, чем вечером.
– Жаль.
– Может, ему что-нибудь передать?
Я вспомнил старый анекдот и хотел попросить передать Сашке деньги, занятые мной у него на прошлой неделе.
Я даже раскрыл рот, чтобы сказать это, но телефон отключился.
"Хорошо ему, - подумал я с завистью о Сашкином шефе, - сидит сейчас в своем кабинете, кондиционер ему умеренный климат выдает, а бедный Сашка "в полевых условиях" страдает".
Потом я позвонил в редакцию. Другу Ваське. Ответила eго соседка по столам красавица-корреспондентка Ниночка. О ней Васька успел уже прожужжать все уши.
– Ниночка, - попросил я.
– Пригласи к телефону Васю.
– А Василия Семеновича нет, - проворковала Ниночка.
– Он в командировке.
– Какая жалость. А ты не знаешь, над чем он сейчас работает?
– Он готовит критический материал о тех, кто нерационально использует рабочее время.
"У него богатый опыт в этом вопросе", - хотел сказать я, но телефон вовремя отключился.
Осталось самое трудное. Я позвонил в плановый отдел СМУ-6. Трубку взял старший экономист Федоров.
Я зажал нос двумя пальцами и прогундел:
– Будьте добры, пригласите младшего экономиста Сидорова.
– Сидорова нет. Он на совещании председателей первичных организаций не то общества спасения редких парнокопытных на воде, не то общества защиты пожарных от землетрясений.
Федоров хихикнул.
Я хотел сказать, что ему, Федорову, давно пора возглавить общество дубов-любителей с экономическим уклоном, но телефон предупредительно отключился. Сообразительный аппарат.
Я положил трубку и вышел из кабины.
Рыжий детина сказал: "Гы!" - и с ходу врубил телефону-автомату по кумполу. Может, для профилактики, а может, у детины просто не было двух копеек. Телефон дал сдачи. Стукнутый током детина долго и протяжно выл, улепетывая от кабины.
Утопая по щиколотки в горячем песке, я побрел в дальний конец пляжа.
– .Ну, что там?
– нетерпеливо спросил журналист Вася, ловко тасуя картишки.
Я поднял большой палец руки и, блаженно падая в тень пляжного зонтика, проговорил: - О кэй! Все спокойно. Разливай, Саша, следующую.
Инженер-экспериментатор Саша открыл опытный, еще не запущенный в производство переносной холодильник, и из облака белого пара извлек очередную заиндевелую бутылку портвейна "Агдам".
Кстати, о Сидорове... Сидоров - это я.