Кто ходит в гости по ночам

Кто такие демоны, и откуда они приходят

История пятая

Кто ходит в гости по ночам

Эта ночь — лишь одна из многих. Я, как и всегда в это время, выслеживаю свою добычу. Она идет вдоль дома, по слабо освещенной аллее, цокая каблучками. Как эта официантка умудряется весь вечер порхать между столиками, на этих высоченных каблуках, а потом идти домой такой соблазнительной

походкой? Любуюсь. И не я один. Держась на расстоянии, в тенях, за ней идет мужчина. У него нехорошие намерения. Впрочем, как и у меня. Мы оба хотим ее. Только я буду нежным. Она ничем не заслужила жестокого обращения. Просто оказалась не в том месте не в то время.

Моя возлюбленная Антуанетта держится по левую руку. Другая моя любимая, Агата, — по правую. Я наблюдаю за девушкой, а они — за мной. Им обеим нравится эта игра. Стараюсь запечатлеть в памяти походку припозднившейся с работы официантки.

Мы тут на отдыхе и утром должны отправиться домой. Можно было бы остаться ненадолго. Но меня здесь ничто не держит, я нужен своим.

Вот только попробую то, что хотел. Не могу себе отказать в таком удовольствии.

Ее преследователь сокращает расстояние. Я тоже немного ускоряюсь. Он не видит и не чувствует того, что я здесь. А она не знает, сколько глаз сейчас наблюдает за ней. Он настигает ее, уже не таясь. Но она оборачивается только в тот момент, когда игнорировать преследователя уже просто невозможно. Он хватает ее за руку и приставляет к горлу нож.

— Только пискни, — угрожает он тихо и уволакивает ее в тень деревьев. В темноту. Она не сопротивляется. Преследователь прижимает ее к стволу дерева, нагло шаря руками по ногам. Я мог бы убить его прямо сейчас. Но его кровь противная, нутро гнилое, а сам он смердит. Но больше всего я хочу посмотреть, что будет делать она.

А она хватает его за плечи. Подонок несколько раз содрогается и оседает на землю. Незаметный человеческому глазу электрический разряд струится по его телу. Сердце — самая выносливая мышца в теле человека, надрывается, стремясь выдержать напор давящей на него силы. Он, широко раскрыв рот, со свистом хватает воздух, но это не помогает. Ужас, застыл в его глазах, тот самый, с которым он смотрит на нее снизу вверх, моля о помощи. О милосердии, которого не подарил ни единой своей жертве. Понимает, что угодил в западню? Маловероятно. Они редко это понимают, сосредоточенные лишь на своих мыслях и желаниях.

Сосуды в его голове резко сужаются, не пропуская кровь в мозг, отчего он испытывает невыносимую боль, до темноты в глазах, которая бьет по затылку и спускается вниз по позвоночнику. А ведь для этого мужчины все могло бы сложиться по-другому. Если бы он не перешагнул черту. Если бы не утвердился в безнаказанности. Все насильники такие. Все упиваются своей властью над беззащитными жертвами. И на свою беду никто даже не задумывается о том, что за каждым из них рано или поздно придет кто-то из нас.

Мне нужна всего секунда, чтобы понять — неудавшийся насильник мертв. Его тело всё еще сражается, но это уже бесполезно. Никто никуда его не отпустит, даже если бы он мог умолять об этом.

Он умер раньше, в ту самую минуту,

когда сделал первый шаг, решив преследовать ее. Ошибочно посчитал себя охотником, еще не понимая, что добровольно идет к своей гибели. Он начал умирать не в тот момент, когда понял, что насилие его заводит, а в тот, когда решил воплотить свои фантазии в реальность. Потому, что мыслить — это еще не значит творить.

Несмотря на раскованность общества, этот мужчина не стал искать единомышленников, то есть тех женщин, которым нравится подобное, которые бы с радостью сыграли для него эту роль. Нет. Его не волновало, что будет потом. Он был озабочен лишь собственными желаниями.

Хоть я и люблю всех живых существ, но насильников ненавижу до глубины своей чёрной души. Секс — это танец любви, древнейший ритуал восхваления жизни. А такие, как он, позволяют себе надругаться над этим священным действом.

У нас ещё один наблюдатель. Он выходит из теней, направляясь в сторону девушки. Те говорили мне, что в этом мире смертные не должны узнать о нас. Говорили, что они маскируются, но чтобы так мастерски, как это делает он, что даже я не учуял его присутствия...

— Умница, — хвалит её. — Больше этот урод никому не навредит.

Я знаю, кто это. И это знание усложняет мою задачу. Ссориться нам не с руки.

— Что теперь? — она всхлипывает. — Что будет?

— Утром его найдут.

— А потом? — Она обнимает себя руками и дрожит.

— Люди обязательно придумают причину смерти. Они прекрасно с этим справляются. — Он улыбается ей, подходя недопустимо близко. — Испугалась? — участливо заглядывает в лицо. — Все хорошо.

Привлекает её к себе, обнимая, заслоняя от меня. Он знает, что я шел за ней? Официантка прячет лицо у него на груди и всхлипывает громче.

— Не плачь, Алиса. — Он утыкается подбородком в её макушку.

Поворачивается вместе с ней. И смотрит в мою сторону. Да, он точно знал, что я иду за ней. Что ж, он хозяин этих улиц. Я тут только в гостях и должен отступить. Но не могу. Не могу сделать шаг назад и уйти. И не могу больше оставаться в тени.

— Алиса. — Он привлекает её внимание, охватив лицо руками, заставляя посмотреть себе в глаза. — Ты заслужила награду. — Большими пальцами он вытирает её слёзы и поворачивает к себе спиной. — Смотри, кто тут у нас есть.

Она вглядывается в темноту. Все еще дрожит. А когда я подхожу ближе, в ее глазах отражается понимание. Она знает, кто я. Хочет отшатнуться, но крепкие мужские руки удерживают её на месте.

— Считай это трубкой мира. — Он обращается уже ко мне. — Разделишь её со мной?

Что или кого он предлагает нам разделить? Трубку мира? Или девушку? Этого вопроса я не задаю. Всё и так понятно.

Он берет ее за подбородок и слегка наклоняет голову, откидывая на себя.

— Почему бы и нет. — Мои пальцы скользят по ее щеке.

Она вздрагивает от этих прикосновений.

— Тише, хорошая, — шепчет он девушке на ухо. — Будет сладко.

Официантка старается расслабиться. Так доверяет ему. Так же, как мне доверяют мои девочки, которые стоят по бокам и с интересом ловят каждое слово, каждый жест.