Кто не спрятался (сборник)
Шрифт:
Несколько секунд он усваивал информацию, а потом глаза у него злобно сузились.
– Щелкоперы, - проговорил он с какой-то неожиданной яростью.
– А знаете вы, щелкоперы, что у нас приносить и распивать запрещается? Нажрались тут водки с пивом, а теперь вопросики задают! Вот я сейчас сам милицию вызову, посмотрим, как ты запоешь!..
Он сидел напротив меня, сжав зубы, но не делал при этом ни малейшей попытки действительно кого-то звать. Нет, эта дубина явно не могла быть главной фигурой во всей истории.
– Зови, - сказал я решительно.
– Сейчас составим актик, снимем кассу, заодно другие счета проверим. И кстати, - наклонившись, я дыхнул Горелову прямо в лицо, - проведем экспертизу, кто тут у пас пьяный. Я, понимаешь ли, совсем не пью, печень у меня нездоровая.
Вся его ярость мигом куда-то делась. Теперь он смотрел на меня, как глухонемой на радиоприемник. У него даже нижняя губа отвалилась. Происходящее было явно выше уровня его понимания.
– Так почем были джинсы? И уж заодно, кто давал на них деньги? Да, забыл предупредить: все останется между нами. Ну? Он молчал. Я встал, застегнул куртку.
– Стой!
– сказал он.
– Я скажу, но только если дальше - без трепа.
Я снова сел. Он протянул руку:
– Сначала отдайте счет.
Я рассмеялся ему в глаза. Он заканючил:
– Ну хоть потом-то отдадите?
– Нет, - сказал я твердо, - счет не отдам до тех пор, пока не проверю, соврал ты мне или нет. И если соврал...
Он сцепил перед собой большие, как лопаты, руки и взглянул исподлобья. Я порадовался тому, что сейчас день и вокруг нас люди.
– Я его не знаю, - наконец процедил он.
На моем лице, вероятно, очень хорошо отразилось сомнение.
– Почти не знаю. Когда ему нужно, он приезжает сюда или домой мне звонит.
– И о чем вы беседуете?
– Вам что, все мои дела рассказать?
– спросил он угрюмо.
– Тогда уж лучше сразу стукните на меня ментам за это...
– Хорошо, - покладисто согласился я, - все не надо. Давай про Латынина.
– Про Латынина...
– повторил он.
– Месяца три назад или чуть поменьше звонит он мне домой, я как раз выходной был. Говорит, повидаться надо. И назначает стрелку у телеграфа, под глобусом...
– Кто звонит-то?
– спросил я.
– В каком смысле?
– Ну, как его зовут, знакомого твоего? Горелов посмотрел на меня сумрачно:
– Слушай, отдай счет по-хорошему, нос к носу - и разбежались. Ты меня не знаешь, я тебя не знаю. Плачу две кати, а?
Я молча его изучал.
– Три!
– А пятьсот дашь?
– спросил я.
– Дам!
– быстро сказал он.
– Сейчас у ребят в момент соберу.
Я покачал головой:
– Почему ж ты его так боишься?
– Раз боюсь, значит, надо, - ответил он.
– Так пошло?
– Не пошло. Я ж сказал тебе: все между нами. Он мне нужен, а как я его нашел - пусть гадает.
– Да не нужен он тебе!
– взорвался вдруг Горелов.
– Наживешь приключений на свою...
– Ты меня не жалей, - сказал я.
– О себе лучше думай. Давай рассказывай.
– Ну гляди. Только не жалуйся потом, что я тебя не предупреждал. Зовут его Марат.
– В Центре крутится?
– Центровой. Но - сурьезный товарищ. В общем, встретились мы. Посадил он меня в машину, и поехали мы куда-то на Колхозную, в переулки, встали там напротив какой-то школы. Сейчас, говорит, покажу тебе парня, запомни его, потом познакомься с ним как хочешь и сделай так, чтоб он пристроился к делу. Подкинуть, значит, ему чего-нибудь сфарцевать или другую какую работенку, главное, чтоб нетрудную и денежную. И вообще, говорит, подружись с ним, а все расходы, говорит, принимаю на себя.
– А что у него за машина?
– У кого?
– Кончай придуриваться!
– рассердился я.
– Не у мальчика же!
– "Жигули", синяя, "трешка", кажется.
– Номер?
– Да что ж я, чокнутый, номера запоминать?!
– Слушай, Горелов, - сказал я мягко, - пойми наконец, чем скорее я его найду, тем скорее ты получишь счет. Ну, подумай.
Он действительно задумался:
– Кажется, три семерки там есть, но точно не помню.
– Так, хорошо. Что было дальше?
– Дальше я их свел. Познакомил, в общем...
– Когда это было?
– С месяц, наверное.
– А как ты это обставил?
– Как велели, так и обставил. Позвал мальчишку обедать в пиццерию напротив, а Марат туда зашел, будто бы случайно. Ну я и говорю вашему Латынину: вот, говорю, настоящий деловой человек, хочешь, познакомлю? И все: с тех пор ни того, ни другого ни разу не видал.
На этот раз было похоже, что Горелов не врет.
– Верю, - сказал я поощрительно.
– А теперь опиши мне его. Как выглядит, в чем ходит.
Горелов в задумчивости почесал подбородок:
– Росту в нем примерно метр восемьдесят, волосы черные, очки такие затемненные. Что еще-то?
– Как одет?
– Да по-разному. Что у него, по-вашему, одни штаны, что ли? Я его последний раз видел - только снег стаял, а сейчас лето на дворе.
– Сколько ему лет?
– На вид - к сорока. А так - не знаю...
Я понял, что больше мне из него ничего не выжать. Пора уходить. Но напоследок я все-таки спросил:
– Кстати, а что было в этом чемоданчике? С которым ты его посылал?
– Ни черта. Пара пустых бутылок, тряпье какое-то. И адрес я ему давал то тещи моей, то тетки.
– И еще: почем, говоришь, были джинсы?
Он криво ухмыльнулся:
– У одного кента брал оптом по сто тридцать.
– А Марату говорил, что сто пятьдесят?
Горелов прямо вскинулся:
– Вы откуда знаете?
– Ладно, - успокоил я его, поднимаясь, - меня это не касается.
– Отдайте счет, - снова стал упрашивать он.
– Всю правду ведь рассказал...
– Обождешь, - жестко сказал я.
– А пока можешь получить с меня. Минус шесть восемьдесят...