Кто развязал Вторую Мировую? Настоящие «поджигатели войны»
Шрифт:
Для чего ж наш болезный, сказав «а», тут же не сказал «б»? Ведь знает, сукин сын, где здесь собака порылась, знает — да молчит! В заблуждение нас всех вводит, врет, изворачивается. На товарища Сталина собак вешает — коих товарищу Сталину и без оного беглого штирлица нашего хватает на его шинелишке.
А врет наш деятель вот почему.
Квартиргует наш друг сердечный в Англии. На Туманном Альбионе обретается. Коттеджику него там, стол и дом, как говорится. Работенка немудреная — аглицких кадетов ненависти к России обучать; семья, коты и собаки. Одним словом — родовое гнездо.
И не может наш писатель великий истинную правду о той войне написать — потому как турнут его из Великобританского королевства за ту истинную правду в одночасье. Лишат довольствия, а то и в заснеженную Россию фельдъегерской почтой отправят. Чтобы русские главные штирлицы со своим незадачливым шпионом беглым быстро разобрались, учинили ему суд скорый и праведный и в дальние сибирские лагеря прямым ходом отправили. Трудом на лесосеке измену Родине искупать.
И посему мистер Резун подлинную правду о зачинщиках, об истинных виновниках Второй мировой войны не пишет. Боится.
Что ж, напишем мы за него.
Глава 6. Английский пасьянс
Наступательные планы польского Генерального штаба, равно как и планомерная и целенаправленная подготовка Польши к агрессивным войнам, не были тайной для ее соседей. Одних воинственные заявления шляхты пугали, других настораживали. Но была страна, для которой все эти кровожадные польские замыслы были бальзамом на сердце. Было государство, жизненно заинтересованное в разных польских военных проектах — от спуска на воду очередных эсминцев и подводных лодок до создания Сандомирского военно-промышленного центра (на каковой даже были выделены этой страной немаленькие средства).
Так вот — воинственность Второй Речи Посполитой с удовлетворением воспринималась по другую сторону Ла-Манша, в городе Лондоне, столице Великобритании. Там ее всячески приветствовали, поощряли, всемерно старались поддержать — на то у английской правящей элиты был свой, весьма серьезный интерес, свои, весьма важные причины.
Агрессивность Польши нужна была английскому капиталу для того, чтобы иметь в руках решающие политические козыри в экономическом противостоянии с нацистской Германией. Каковое Англия потихоньку начинала проигрывать.
Германия к 1939 г. устойчиво выходила на второе место в мировой экономике. Ее промышленное производство составляло к этому времени 20,8% общемирового — как у Великобритании! С 1929 г., когда Германия производила всего лишь 7% промышленных товаров мира, — трехкратный рост! И делала это Германия самостоятельно, без всяких иностранных займов, кредитов, инвестиций и прочих подобных экономических удавок
И ведь что интересно — разрушительные последствия мирового кризиса 1929—1932 гг. для экономики Германии были не просто тяжелыми — они были катастрофическими. Промышленное производство сократилось почти наполовину, сельскохозяйственное — на 31%. Доля Германии в мировом промышленном производстве снизилась с 14,6% в 1928 г. до 8,9% в 1932 г. Экспорт Германии сократился на 58%. Лишь треть немецких рабочих имела полную рабочую неделю. В разгар кризиса немецкая промышленность была загружена только на 35,7%. Средненедельная заработная плата немецких рабочих в 1932 г. была на 47% меньше, чем в 1929 г. Германия превращалась в страну нищеты, безработицы, хронического недоедания, безысходности и отчаяния для миллионов людей.
И вдруг случилось чудо! Национал-социалисты, придя к власти, из разоренной и нищей страны сделали Германию процветающей, мощной державой — просто отбросив в сторону мировой капитал, лишив его возможности влияния на хозяйственные процессы внутри Германии.
Была расширена добыча железной руды, а также ее импорт из Швеции, Норвегии, Бельгии, Люксембурга, Франции и их колоний. Если импорт железной руды в 1929 г. составлял 15,8 млн т, то в 1939 г. — 22,1 млн т. Это позволило Германии выплавить в 1938 г. 23,3 млн т стали и выйти по этому показателю на первое место в Европе. Кроме того, за границей закупали никель, олово, вольфрам, молибден, хром, платину, бокситы, почти отсутствовавшие в Германии. Ввоз бокситов за 1933 — 1938 гг. увеличился в 5 раз, и в 1939 г. выплавка алюминия в Германии достигла 30% его мирового производства, что выдвинуло Германию по этому показателю на первое место.
Более того, одновременно с ростом промышленного и сельскохозяйственного производства Германия посмела изгнать из своего народного хозяйства еврейский международный капитал, лишая евреев права получать доход с экономической деятельности всей Центральной Европы.Что, с точки зрения мировой финансовой олигархии, к этому времени устойчиво обосновавшейся в лондонском Сити, было страшным преступлением и должно было быть в ближайшее же время остановлено. И следовало незамедлительно найти для этого действенный и надежный способ, необходимо было найти удавку на эту слишком уж быстро подымающуюся Германию. А самой лучшей удавкой для национал-социалистической Германии была бы ВОЙНА — ибо экономика нацистского государства могла успешно и динамично развиваться лишь в условиях мирного времени. Почему?
А потому.
В целом по Версальскому договору в результате передачи территорий (Франции, Бельгии, Польше, Дании) и плебисцитов Германия потеряла около 73 тыс. км2, или 13,5%, прежней территории, на которой проживало 6,5 млн человек, или 10% населения. На утраченные земли приходилось 75% (три четверти!) добычи железной руды и цинка, 20% добычи угля, 20% выплавки чугуна.
Германия не имела нефтяных скважин на своей территории — уже только поэтому никакая более-менее серьезная война ею планироваться не могла и в самых отчаянных мечтаниях. В условиях МИРНОГО времени по торговым и клиринговым договорам Германия могла рассчитывать на нефть Румынии, СССР, Голландской Вест-Индии, Венесуэлы и Ирана — в случае начала военного конфликта этот нефтяной поток мгновенно мог сократиться до тоненькой струйки.
Германия испытывала жуткий «голод» на марганец, никель, олово, вольфрам, молибден, каучук; она вынуждена была добывать железную руду с таким бедным содержанием железа, что все иностранные геологи хватались за головы — в их странах ТАКАЯ руда и рудой-то не считалась...
Таким образом, имея более чем радужные перспективы для своей экономики в МИРНОЕ ВРЕМЯ, с первыми же выстрелами серьезной войны Германия не только теряла эти перспективы — само ее существование как экономически самостоятельного государства ставилось под вопрос; мало того, в случае развертывания настоящей, БОЛЬШОЙ войны будущее для немецкого народа становилось весьма и весьма мрачным и неопределенным.
Именно по ресурсной составляющей своей экономики Германия не то что в поджигатели войны никак не вписывается — ей и роль обороняющейся стороны в случае серьезного военного конфликта не потянуть. Просто потому, что нельзя начинать войну, рассчитывая на шесть миллионов тонн румынской нефти против совокупной добычи двенадцати миллионов тонн иранской (иранской де-факто, де-юре — британской), пятнадцати миллионов тонн голландской (примерно та же песня), тридцати двух миллионов тонн венесуэльской (половина из которой — добыча британских компаний), пяти миллионов тонн иракской (до последней капли — английской), тридцати четырех миллионов тонн советской нефти. А главное — против двухсот миллионов тонн американской нефти.