Кто сделал бога
Шрифт:
— А что такое варенье? — тут же спросил паренёк.
— Ты не нашенский, что ли? — удивилась Зинаида Матвеевна, заново оглядывая паренька. Говорил он без акцента, но выглядел и впрямь экзотично: кирпичного цвета кожа ярко контрастировала с выгоревшими почти до белизны волосами, заплетёнными во множество коротких косичек. На вид она бы ему дала лет шестнадцать, хотя, возможно, он казался младше из-за мешковатой футболки с принтом из первоцветов, в которой он болтался, как пугало в мешке.
Мальчик замотал головой.
— Я тут, —
Зинаида Матвеевна нахмурилась. Для учёного он точно был слишком молод, а никаких мероприятий для школьников в этом корпусе не проводили. Раньше она работала в головном здании института, вот там бывали и дни открытых дверей, и всякий бег в мешках для профориентации, а тут закрытое учреждение.
— Подопытный, что ли? — пошутила она и сама усмехнулась.
— Ага, — закивал мальчик.
— Ох…
Зинаиде Матвеевне стало его жалко. Такой молодой, а уже подопытный. Ещё вопрос, что за опыты на нём ставят. Так-то тут не какая-то живодёрня, как в исторических книжках описывали, вроде всё прилично, но по-любому мало приятного по лабораториям сидеть и с аппаратами обниматься. Ребёнок вон не знает, что такое варенье, а его на опыты!
Вздохнув, Зинаида Матвеевна взяла со стойки за спиной ещё одну соусницу и отложила туда пенок.
— На, попробуй, будешь знать.
Упрашивать его не пришлось. Варенье он съел пальцем, выскабливая соусницу, пока стенки не стали скрипеть под нажимом.
— Очень вкусно, — довольно объявил он, расплывшись в мультяшной счастливой улыбке.
Сердце уборщицы дрогнуло, и она положила ему ещё.
— Меня зовут Зинаида Матвеевна, — сообщила она, прежде чем поставить перед ним соусницу.
— Зина… диа… Мае.. Ой, простите, — пролепетал он, заливаясь румянцем по и без того красному лицу.
— Тётя Зина, — смилостивилась женщина.
— Тётя Зина, — на пробу повторил мальчик и вдруг церемонно поклонился, засунув руки под мышки. — Счастья в ваш дом, тётя Зина! Я Умукх.
— Мух? — переспросила Зинаида Матвеевна. Прозвище в принципе ему шло. Мелкий такой, с тонкими пальчиками.
— Можно и так, — весело улыбнулся Мух, а потом перевёл взгляд на соусницу и сглотнул.
— Мух так мух, — пожала плечами тётя Зина и подвинула ему пенки.
10 июня
Зинаида Матвеевна, уборщица
Сегодняшний рабочий день не задался. С утра ныла поясница, к обеду к ней присоединились колени, а после полудня на улице стало душно, как перед грозой, и голову уборщицы, по ощущениям, спрессовало в куб. Ещё учёные эти, недоучёные — разбросали по всему коридору какие-то бумажки. Сказали, не надо трогать, мол, мы сами подберём. Как же, подберут они, а с неё потом спросят за бардак! Зинаида Матвеевна не собиралась терять премию.
За поворотом коридора она чуть не налетела на давешнего парнишку.
— Ой! — пискнул он, попятившись. В руках у него была коробка с теми самыми бумажками.
— Это ты, что ль, разбрасываешь? — возмутилась уборщица.
— Не, тётя Зина, я собираю! Вот смотрите.
Он замер посреди коридора, прижав коробку к животу. В радиусе примерно метра от него бумажки на полу зашевелились, оторвались от пола и плавно залетели в коробку.
— А, ты из э-этих, — поняла Зинаида Матвеевна.
— Из каких? — полюбопытствовал мальчик.
— Ну, которые ложки гнут.
Мух моргнул и уставился на неё слегка расфокусированным взглядом.
— Ложки?..
— А, — отмахнулась тётя Зина. — Родители-то знают, что над тобой тут опыты ставят?
— У меня нет родителей… — неуверенно сказал мальчик.
— Ну а кто есть? — насторожилась она. — Эти учёные ж не могут так просто кого угодно хватать, кто-то же за тебя отвечает?
— А! — обрадовался Мух. — Да, за меня отвечает Ахмад-хон, он следит, чтобы меня не обижали, — при этих словах Мух как-то неловко хохотнул. — А ещё есть старший брат, он очень… — парень задумался, — влиятельный.
— Ну и то хлеб, — вздохнула тётя Зина.
В этот момент из лаборатории выскочила девушка и принялась её отчитывать за то, что вмешивается в ход эксперимента. Отобрала коробку и разбросала бумажки обратно.
— Смотри, чтоб всё убрал хорошо, — строго сказала тётя Зина Муху. — А то у меня и так сегодня давление, а ещё нагибаться.
— Давление? — переспросил Мух, но девушка из лаборатории категорически прекратила болтовню, отправив тётю Зину протирать пыль в жилом секторе.
Муха она в следующий раз увидела только перед самым уходом с работы, когда присела померить давление, а то при плохом самочувствии в авиетке укачивает.
— Мне рассказали, что такое давление! — радостно выпалил Мух, едва завидев её.
Тётя Зина только головой покачала: это ж как мальчик рос и куда смотрели опекуны, если он только сейчас такие вещи узнаёт?
Меж тем Мух склонился над экранчиком тонометра, и Зинаида Матвеевна вдруг почувствовала, как тяжесть в голове отступает. Циферки замелькали, снижаясь, пока не остановились на 142/85.
— Так нормально? — спросил Мух, поднимая глаза на тётю Зину.
— Ой, хорошо-то как, — поразилась она. — Это ты своим вот этим даром, да? С ума сойти, чем только наука теперь не занимается!
— Не надо с ума сходить, — забеспокоился Мух.
Тётя Зина усмехнулась, достала из сумки баночку вишнёвых пенок, до которых не добралась сегодня из-за дурного самочувствия, и вручила мальчишке.
— Забирай вот за труды. Дар-то небось подкреплять надо.
— Ой, спаси-ибо! — обрадовался Мух и уставился на баночку остекленевшим загипнотизированным взглядом. Вот ведь сирота несчастный, даже вареньем ребёнка некому угостить!
15 июня
Анатоль Сержо, руководитель проекта