Кто следующий? Девятая директива

Гарфилд Брайан

— Пожалуйста, повнимательнее, — сказал он.

С ребра ладони у меня потекла кровь.

Был слышен только короткий свист и звонкий щелчок. Ствол подпрыгнул вверх, ладонь опустилась, стрела, вспоров кожу, разорвала мышцы.

Прекрасная выучка. Реакция как у кошки, нервные центры передали импульс почти мгновенно.

Он сказал шоферу:

— На Сой-Наронг-9. Скорость умеренная.

С нами поравнялась полицейская машина, сидевшие в ней патрульные смерили нас суровым изучающим взглядом, и я почувствовал, как острие многозначительно уперлось мне в бок. Сидя смирно, я смотрел на дорогу, на полицейских — вот они прибавили газу и вскоре скрылись впереди.

— На Сой-Наронг-9, какой

номер?

— Склад, — ответил я.

Он опять заговорил с водителем.

Очень медленно, глядя на китайца, я протянул руку немного вперед, чтобы кровь капала не на брюки, а на коврик под ногами. Он улыбнулся и кивнул.

Снова заговорил, когда подъехали к складу:

— Пожалуйста, в которую дверь?

— В ту, что с аллеи.

Он приказал шоферу развернуть «линкольн» и встать на выезде у первой двери. Обычно так и делали, потому что аллея вела в тупик, он это видел и хотел, чтобы машина ждала наготове, и он сразу мог умчаться в нужном направлении. Он сделал это не потому, что чего-то опасался, он просто поступил верно, и это меня обеспокоило. Он не выказывал никаких эмоций. Когда доходит до схватки вплотную, я предпочитаю, чтобы противник что-то чувствовал, — лучше, если это будет страх, но с таким же успехом можно сладить и с ненавистью. Характер чувства значит меньше, чем глубина. Глубже и сильнее эмоция — глубже и сильнее подавлена способность мыслить.

Китаец не проявлял никаких чувств. Одно только слово «пожалуйста» достаточно ясно говорило о его абсолютной уверенности. Куо таких только и подбирает — рефлексы и мускулатура дикой кошки, мозг робота.

Автомобиль наконец остановился. У меня было три или четыре секунды, чтобы прикинуть варианты. Ни один не подходил. С рядовым головорезом я бы справился, даже с двумя. Однако пространство для активных действий было невелико: «линкольн» блокировал аллею, и обе двери — автомобиля и склада — надо было открывать и закрывать. Недостаточная свобода передвижений дает преимущество, когда противник медлит и не успевает реагировать. Реакция же этого получеловека-полуавтомата при схватке на короткой дистанции была по-настоящему опасна. Вот почему я решил сначала войти в склад, а уж там распорядиться ситуацией как получится. Нападать на улице нечего было и думать.

В узкой глухой аллее восьмицилиндровый двигатель «линкольна» производил довольно громкий шум.

По-китайски:

— Когда я выйду из машины, езжай на место. Скажи им — буду через час. — По-английски: — Дверь заперта?

— Да.

— Ключи?

— У меня.

— Входи. И пожалуйста, повнимательнее.

Они следили за нами — крупные самцы чулав сине-багровой боевой раскраске и самочки пакпаос изящным хвостовым оперением. Они не всколыхнулись. Утренний воздух замер, от открывающейся двери сквозняка не было.

Я слышал, как он ее прикрыл. Урчание двигателя «линкольна» усилилось, затем смолкло вдали. В похожем на пещеру сарае гасло любое эхо, я едва различал звуки его шагов — четыре шага назад, пять. Я знал зачем.

Он сменил оружие. При выстреле с пяти шагов пружинный механизм бесполезен.

— Встань ко мне лицом, пожалуйста.

Автоматический многозарядный «ноль тридцать восьмой» с глушителем.

«Глушитель» — вообще-то неправильный термин. Ни один ствол нельзя заставить стрелять молча. Звукопоглощающее устройство уменьшает грохот, но и снижает убойную силу. И разница такая же, как между убийством и увечьем, — а покалеченный человек часто способен бежать и даже драться, и даже может приблизиться на опасное расстояние, прежде чем прозвучит второй выстрел. Выражаясь короче, у него был половинный глушитель — такой убирает лишний шум, не оказывая заметного влияния на поражающую мощь ствола. На улице или в здании выстрел услышали бы. И здесь он тоже покажется громким, но снаружи никого нет, а резонанса не будет, ибо кругом воздушные змеи, и их много. Он их увидел, с ходу оценил акустику и сменил пружинный пистолет на настоящий — автоматические действия профессионала.

— Где женщина?

Сквозь дыры в крыше падал солнечный свет, и мы стояли, наступив на собственные тени. На расстоянии в пять шагов я был бессилен — он разрядит пушку, как только я прыгну. Оставалась последняя возможность — хоть как-то вдолбить ему, что полезнее меня доставить на базу, где Куо сам сможет задавать вопросы.

— Ее здесь нет, — ответил я. Нужно выиграть время. Необходимо придумать довод, на который он клюнет.

— Ты сказал мне, что она здесь. — Он констатировал очевидный факт. Ни удивления, ни разочарования, ничего. Коротко и быстро поворачивая голову, он осмотрелся. Каждого поворота хватило бы только на полпрыжка. — Но я не могу ее ждать, — он снова не двигаясь смотрел мне прямо в лицо, — мне приказано убить тебя сразу же, как увижу. По возможности, разумеется. Возможность есть. И женщину тоже. Но ее нет, а ждать я не могу.

По спине у меня пробежал холодок. Это был одетый под человека робот-убийца, запрограммированный и запущенный знающим свое дело специалистом — Куо.

— У них есть план, — сказал я. — У полиции.

Я придумал один-единственный довод, который мог бы подойти.

— У полиции?

Это будет трудно, подумал я, потому что машина запрограммирована на убийство и механизм тикает, а часы криком не остановишь.

Кровь стекала на кончики пальцев и загустевала там, как воск на свече. Рана начала затягиваться. В бесконечно малых ее сегментах, в одном за другим, шел процесс заживления, автоматически включенный организмом. Две недели — и раны не будет, даже без медикаментов. Пустые хлопоты. Процесс заживления не продлится и двух минут.

— Да. Готовый план действий. Он не оставляет вам ни одного шанса выбраться из города. Неважно, с пленником вы будете или без него. Я знаю все детали плана. Я помогал им его составлять.

Но он не слушал. Быстро двигая головой, он внимательно осматривал пол вокруг меня и то, что за моей спиной. Я продолжал:

— Когда они начнут действовать по этому плану и Куо поймают, он поймет, что я все знал. Знал и мог сообщить ему. Он поймет, что, убив меня, ты лишил его возможности избежать ловушки. Что он с тобой сделает?

Химические реакции, происходящие в моем теле, вызывали свертывание крови, заложенные природой рефлексы были направлены на сохранение жизни. В том же направлении работали клетки мозга, но я уже понял, что начинается смерть.

— Пожалуйста, встань рядом с ящиком.

Ствол пистолета дернулся, указывая на ближайшую ко мне большую коробку. Она лежала слева от меня. Он был силен и молод и мог запросто меня туда уложить, но зачем пачкать руки?

— Встань перед ящиком, пожалуйста. С этого конца, вот так. — Черный глаз пистолета подмигнул мне снова.

Я сказал:

— Как большинство людей, я дорожу жизнью. Отвези меня к Куо, и его жизнь я тоже сберегу. И твою, кстати.

— Быстрее, пожалуйста.

На лбу у меня выступил пот. Я разозлился. Раньше всегда срабатывало безотказно: я выходил из подобных передряг хитростью либо силой, а передряги бывали почище этой; у меня остались шрамы, но они покрылись живой тканью, живой — вот что главное.

В последний раз оценка ситуации: если я не подойду к коробке, он выстрелит. Если подойду — тоже выстрелит. Буду заговаривать зубы дальше — пуля; если прыгну на него, то одна пуля в полете, а вторая и третья — когда упаду. Не пойдет.