Кто такие русские
Шрифт:
Ясно, что если бы в Германии творилась «настоящая вакханалия» изнасилований, то не сидели бы генералы «внимательные и серьезные», не «слушали каждое слово», не шли бы жестокие телеграммы из Москвы.
В чем же быстро определяемый признак? В том, что свою гадость Попов пустил в печать именно перед юбилеем Победы. Мог бы подождать, но приурочил к священной дате. Любой человек, желающий сказать горькую правду, не стал бы делать это перед общенародным праздником — если бы его целью не было как раз испортить людям этот праздник. А это операция психологической войны.
Подобные признаки и надо первым делом высматривать в подозрительных сообщениях,
Подрыв национального сознания: комплекс вины
Самоуважение и убежденность в своем коллективном праве на существование — необходимая часть национального сознания. Во время перестройки и реформы на разрушение этой убежденности были направлены очень большие силы. Одним из главных видов оружия в этой кампании была идея исторической вины русского народа. Доверчивые люди, особенно из молодежи, не могли этому противиться и отдалялись от народа, который «не желает покаяться».
Шаг за шагом источник вины русских приобретал все более определенный характер — от вины Сталина к вине советского государства и партии, от них к исторической вине российского государства вообще, а затем и к вине народа. Эта кампания на время ввергла в саморазрушительную вакханалию нынешнее поколение всего народа России. Удар по самоуважению нашего народа был настолько мощным и неприкрытым, что сейчас от него открещивается даже часть сторонников реформ.
Пробежим вскользь перечень обвинений, еще свежий в памяти многих. Первое — русские должны были покаяться за империю и СССР. Советник Ельцина философ А.И. Ракитов счастлив: «Самая большая, самая жестокая империя в истории человечества распадается». Образ «сталинских репрессий» был распространен на всю жизнь русского народа в целом. Вся Россия была представлена как всеобщая и вечная плаха. Виднейший еврейский поэт А. Межиров в большой поэме времен перестройки вспоминает,
Что Россия вся как плаха От Ивана Калиты, Собиратели ГУЛАГа, На которой я и ты, Ты да я — и век от века Кровью плаха залита.В кампанию по созданию такого образа были вовлечены большие силы. Прикрываясь званием академика, активное участие в этой операции принимал А.Н. Яковлев. Хотя имеются надежно проверенные данные о масштабах репрессий, он 15 лет продолжал говорить о «миллионах расстрелянных». Он заявлял в 2001 г.: «Я поражен равнодушной реакцией нашего общества на правду о том периоде. Вроде ничего и не было. А ведь одних расстрелянных — миллионы. Расстрелянных ни за что ни про что».
Все тут ложь. Сказать, будто все были расстреляны «ни за что ни про что», это все равно, что сегодня все осужденные в России сидят в тюрьме невинно. Сам же Яковлев своей деятельностью убедительно показал, что «много, много разных мерзавцев ходят по нашей земле и вокруг». Ложь, будто общество считает, что «вроде ничего и не было». Наше общество все время напряженно думало и думает о репрессиях как трагическом периоде в жизни народа — и те, кто прошел ГУЛАГ, и их близкие, и вообще все. Но Яковлев требует не этого, он хотел бы, чтобы мы все пошли и удавились.
Ложь, что «расстрелянных — миллионы». В книге о ГУЛАГе, изданной в 2000 г. под редакцией самого А.Н. Яковлева,
Но эта кампания была эффективной. Манипуляторы, включив тему репрессий в национальную «повестку дня» навязали каждому русскому выбор — верит он или не верит этому мифу. Те, кто в миф поверил, были обязаны принять на себя вину за репрессии — «покаяться». Те, кто не поверил, получали клеймо неблагонадежных. И народ раскололся на две группы. Вступая в общение с человеком, приходилось соблюдать осторожность и прощупывать его отношение к мифу о репрессиях. Резко возрос уровень взаимного недоверия. Затем началось дробление группы «поверивших», потому что в ней обнаружился широкий спектр разных установок — вплоть до выделения группы тех, кто считал, что репрессии были «недостаточными».
С другой стороны русских обвинял духовный авторитет более крупного калибра — Солженицын. Ему стыдно за то, что в ГУЛАГе после войны находились не только русские. По его мнению, за все беды, преступления и ошибки на земле, по которой прокатились битвы и хаос XX века, должны расплачиваться только русские.
Он пишет в книге «Архипелаг ГУЛАГ»: «Особенно прилегают к моей душе эстонцы и литовцы. Хотя я сижу с ними на равных правах, мне так стыдно перед ними, будто посадил их я. Неиспорченные, работящие, верные слову, недерзкие, — за что и они втянуты на перемол под те же проклятые лопасти? Никого не трогали, жили тихо, устроенно и нравственнее нас — и вот виноваты в том, что живут у нас под локтем и отгораживают от нас море. «Стыдно быть русским!» — воскликнул Герцен, когда мы душили Польшу. Вдвое стыднее быть советским перед этими незабиячливыми беззащитными народами».
Под гипнозом имени Солженицына читатель начинал верить, что «неиспорченные» эстонцы, конечно, же, попали в ГУЛАГ безвинно. Он забывал и о том, что на стороне немцев воевало на треть больше эстонцев, чем в Советской армии, и что из них немцы формировали самые жестокие карательные части, которые орудовали не только в Прибалтике. Стыдно ему быть русским! Поезжайте, Александр Исаевич, в гости к своим солагерникам, пройдитесь с ними в марше эстонских эсэсовцев.
Что у Яковлева, что у Солженицына, в этих образах нет никакой исторической правды, это выстрелы в психологической войне против русских. Не надо в таких образах копаться, искать зерна истины — это так же глупо, как пытаться исследовать пулю, которая летит тебе в голову. От пули надо увернуться и самому прицелиться получше.
Самим определять повестку дня!
Давно было сказано, что «народ — это каждодневный плебисцит». Иными словами, постоянное «низовое» обсуждение важных для всего народа проблем есть одно из необходимых условий соединения людей в народ. Но дело не только в том, что для этого нужна система передачи мыслей и мнений от человека к человеку — так, чтобы в прохождение этих сигналов «между своими» не могла вмешаться никакая чужая искажающая сила (вроде телевидения, принадлежащего Гусинскому).