Кто-то должен умереть
Шрифт:
– О чем вы собирались говорить с нею в кафе?
– О чем и всегда. О том, почему я ее разлюбил, хотя… – Он замялся. – Я никогда и не любил ее. Но за это не сажают!
– В сумочке Чистяковой обнаружены несколько не типичные вещи. – Следователь заглянул в бумаги. – Например, свидетельство о браке с ее мужем, Рудниковым Николаем Константиновичем. Почему она его взяла с собой?
– Понятия не имею.
– Она не заговаривала о разводе? Не говорила, что предпочла бы выйти замуж за вас?
– За меня? – Борис истерически рассмеялся. – Это невозможно!
– Так вы это обсуждали?
– Было дело… – Тот захрустел пальцами, но тут же остановился, заметив раздраженную гримасу на лице собеседника. – Она как-то сказала, что я – тот, кого она хочет видеть своим мужем.
– А вы?
– Я… Тогда я впервые задумался о том, что она слишком серьезно смотрит на наши отношения. Ответил, конечно, что нет. Категорически – нет.
– Вы знали, что она замужем?
– Она как-то смутно говорила об этом. Я так и не смог понять, свободна она или только прикидывается. Мне было все равно.
– Она говорила о своих прежних браках?
Борис закурил, предварительно размяв в пальцах сигарету. С жадностью вдохнул дым:
– Никогда.
– То есть вы не знали, что она уже в третий раз была замужем?
– Я бы не поверил в такое, даже если бы она сказала.
– Почему?
– Она не похожа на женщину, которая может менять мужей, как перчатки… – Ткнул сигарету в пепельницу, раздавил огонек. – Она была какая-то несчастная, неустроенная… Я жалел ее. Правда – не знаю, почему она решилась умереть. Я не сделал ей ничего плохого. Последние наши встречи… Я имею в виду интимные встречи. – Борис не знал, куда девать глаза. – Это было скорее актом милосердия с моей стороны. Не хотелось травмировать женщину.
– С ее отцом вы знакомы?
– Нет.
– Как долго вы встречались с Чистяковой?
– Несколько месяцев.
– А конкретнее?
– Этого я, простите, припомнить не могу, – Борис выглядел так, будто его долго и безжалостно пинали ногами. – Моя вина в том, что я ее не любил. Ну что я мог сделать, а? Жениться, чтобы она была счастлива? А как насчет меня?
– Можете вы как-то объяснить текст ее записки?
– Я даже не знаю, что там было написано.
– Она написала следующее: «Кто-то должен умереть».
Борис изменился в лице:
– Она… Сошла с ума. Если бы я знал, что она в таком состоянии, я был бы помягче… Потерпел бы с нею еще немножко, помучился… Но поставьте себя на мое место!
И, напоровшись на взгляд следователя, как на колючую проволоку, чуть слышно добавил:
– Я с нею больше не мог.
– Почему у нее в сумке оказалась еще и зубная щетка?
– Простите? – ошеломленно переспросил Борис.
– Зубная щетка, новенькая, в упаковке. Она что – собиралась съезжать со своей квартиры? Не хотела ночевать дома?
После немой паузы Борис ответил, что в конце концов любой человек имеет право купить зубную щетку взамен старой. Стоматологи даже рекомендуют почаще их менять. После этого растерянного и одновременно язвительного заявления его отпустили.
Лицо Марии напоминало урок математики. Дважды два – четыре – вот что было на нем написано, когда женщина с вызывающим видом уселась перед следователем. Женщина смотрела так вызывающе, будто ее смертельно оскорбили и теперь она собирается за себя постоять.
– Все это сделала Настя, да? – она заговорила первой. – Так я и знала, что девочка еще доставит мне проблем.
– Почему?
– Она слишком много на себя взяла, – женщина, весьма элегантно одетая в деловой костюм, принялась вращать на пальце обручальное кольцо – весьма неказистое, потертое. Потом поправила массивный браслет и отчего-то улыбнулась ему – будто старому верному другу. – Ей казалось, что она может заменить вас. Я знаю, что случилось с ее женихом. Это – правда?
– Правда.
– Ужасно, – Мария слегка нахмурилась. – Полагаю, это должно было на нее повлиять… Вы понимаете, о чем я?
И так как ей ответили, что не понимают, женщина объяснила. Она сказала, что Настя производит на нее впечатление очень странной девицы – углубленной в свой внутренний мир, а если еще вернее – вцепившейся в одну идею.
– То есть вы хотите сказать, что у нее навязчивый бред?
– Именно, – обрадовалась Мария, внезапно ощутившая поддержку. – А как еще это можно назвать? Бросил тебя жених – ну, расслабься, забудь. Найди другого парня… А получается – она все чего-то ждала, потом узнала, что случилось, начала свое расследование. Результатов – никаких. Нашла только паршивого пса из кафе, познакомилась с отцом этой несчастной Юлии да еще просила меня узнать, где я…
– Где вы – что? – спросил следователь после того, как пауза продлилась больше минуты. Мария качнула старательно причесанной головой:
– Неважно. Но у нас и знакомство-то началось с того, что я сказала: «Где-то я прежде видела эту женщину». Ну, Юлию. То есть в тот вечер, когда она повесилась, я ее видела не впервые. А барменша говорила, что она впервые туда пришла.
– Так и есть.
– Ну и вот. Эта несчастная Настя так и вцепилась в меня. Вынь да положь – вспомни!
– А как по-вашему, зачем ей это было нужно?
Мария улыбнулась:
– По-моему, ей просто нечем было заняться. Я так и не вспомнила. Но все просто – если эта женщина была знакома с Борисом… – она сделала непроницаемое лицо, но было видно – эта мысль все-таки причиняет ей боль, – тогда она вполне могла бывать в ресторане, где бывал и он. И в офисе его приятеля. А это все рядом. Я могла заметить ее лицо где-то на улице. Можно идти?
Ее попросили немного задержаться и задали еще несколько вопросов о муже. Мария нервно ерзала на стуле и отвечала сквозь зубы.