Кто-то новый
Шрифт:
– Чин-чин! – подхватил Джулиан и протянул ко мне руку с бокалом, при этом рукав его рубашки немного опустился.
Мне показалось, что я увидела шрам на оголившемся предплечье, но ткань быстро скользнула назад, и я засомневалась. Может, почудилось? Не желая показаться еще более бесчувственной, я решила попридержать язык и принялась за напиток. Шампанское покалывало в горле, словно бенгальский огонек, как вдруг раздался громкий звук. Инстинктивно я напряглась, но это оказался всего лишь мобильник Джулиана.
Он отставил бокал, достал смартфон из кармана брюк
– Привет, что нового? – Джулиан повернулся ко мне спиной и отошел немного в сторону, пока звонивший отвечал ему.
Я деловито жевала сэндвич, чтобы не подслушивать разговор.
– Ну так возьми и выкинь в туалет.
Я нахмурилась. С кем, черт возьми, он общался?
– Сейчас я ничего не могу сделать.
– …
Джулиан вздохнул.
– Кэсси все уберет.
– …
– Тогда жди, когда я вернусь, – Джулиан принялся складывать грязные бокалы в пенопластовый ящик, который кто-то из официантов неосмотрительно оставил на стойке. – Часа через два-три.
– …
Джулиан аж зарычал от раздражения, ударил в стену кулаком, а человек на другом конце линии, очевидно, продолжал что-то говорить. Наконец он опустил руку.
– Спасибо, до скорого.
Джулиан завершил звонок и засунул телефон обратно в карман брюк, так что на черной ткани образовалась выпуклость. Он медленно повернулся ко мне, наткнулся на вопросительный взгляд, но ничего не сказал.
Понятно: объяснять что-то Джулиан не собирается, значит, придется самой расспрашивать.
– Кто звонил?
– Сосед по квартире.
– Тебе обязательно идти? – спросила я и сама удивилась тому, как сильно хотелось, чтобы ответ был «нет».
Джулиан покачал головой, и прядь каштановых волос упала ему на лицо.
– Мой кот нагадил под диваном. Сосед не хочет ничего убирать, но и оставлять не желает. Он у меня всего неделю.
– Кот или сосед?
Джулиан усмехнулся.
– Кот.
– Как его зовут?
– Лоуренс.
Я откусила еще кусочек сэндвича и протянула оставшуюся половину Джулиану. Не хотелось бы, чтобы из-за меня он работал голодным весь оставшийся вечер.
– Я всегда хотела завести кошку, но родители не разрешали.
– Почему нет?
– Они боятся, что все их дорогие костюмы покроются шерстью.
– Так ведь существуют специальные липкие ролики.
Я пожала плечами, и пока Джулиан доедал сэндвич, я рассказала ему об аквариуме, который родители подарили мне на день рождения в семь лет. Но слишком быстро Джулиан доел хлеб, а наши бокалы с шампанским опустели. И теперь причина не уходить с кухни осталась только одна: я просто этого не хотела. Но мама наверняка скоро заметит мое отсутствие.
Я спрыгнула со стола и надела туфли.
– Думаю, мне пора возвращаться, – горько вздохнула я, но не двинулась с места.
– Зачем идти на вечеринку, с которой тебе хочется сбежать? – спросил Джулиан, отмывая бокалы. И делал это как нечто само собой разумеющееся, как будто он всю жизнь только мытьем посуды и занимается.
– Потому что у меня нет выбора.
Джулиан озадаченно сдвинул брови.
– Хочу съехать и как раз ищу квартиру. Но в одиночку я не могу себе этого позволить, поэтому договорилась с родителями. Они оплатят квартиру и учебу в университете, в обмен на это я буду ужинать с ними раз в неделю и периодически мелькать на важных светских мероприятиях.
– Звучит как честная сделка.
– Знаю. – Более чем справедливо. Несколько часов моего времени в обмен на тысячи долларов. И все равно я ненавидела каждую секунду этих встреч.
– Ну а ты здесь зачем? – поинтересовалась я. Не похоже, чтобы энтузиазма у Джулиана было больше, чем у меня: он не сделал ни шага в сторону гостиной.
– А разве и так непонятно? Зарабатывать деньги. Лоуренс, конечно, еще маленький, но на него уходит целое состояние.
– И сколько тебе платят?
– Семьдесят пять долларов.
– В час?
Он засмеялся.
– За целый вечер.
– Но это же очень мало.
– Больше, чем в других местах.
– Не знала. – Да и откуда мне знать? Я же ни секунды в жизни не работала. Но при этом догадывалась, что семьдесят пять долларов – чертовски мало за то, что приходится целый вечер терпеть таких людей, как Гвендолин Финн. Я поманила Джулиана за собой.
– Пойдем.
– Куда?
– Увидишь.
Джулиан помедлил, но колебался недолго. Уже через секунду мы покинули кухню, по коридору прошли мимо гостиной к гардеробной. Маленькая комнатка пахла дорогой кожей новых сумок и духами, шлейфы которых остались на пальто гостей. Я отыскала свою фиолетовую парку – подарок от мамы на день рождения, который был три месяца назад. На соседнем крючке висела маленькая сумочка, трещавшая по швам из-за блокнота, который я запихнула в нее.
– Подержи-ка. – Я протянула Джулиану блокнот.
Он взял его, и я захлопнула дверь гардеробной.
Тусклый свет и тесная, по сравнению с кухней, гардеробная. Примостившись между пальто и куртками, мы с Джулианом стояли вплотную друг к другу. Я почувствовала, какой приятный запах еловой хвои и земли исходил от него. А ведь Джулиан весь вечер таскал подносы с едой.
– Что это? – спросил он.
Подняв голову, я с удивлением обнаружила, что глаза у нас на одной высоте. Со своим «метр шестьдесят» я привыкла на всех смотреть снизу вверх, даже если надевала каблуки, но с Джулианом вышло иначе.
Он пролистал блокнот и рассмотрел мои наброски.
– Просто работаю кое над чем.
– Выглядит неплохо. – Он открыл страницу с первым черновиком «Леди из ночных кошмаров». – Это что, комикс?
– Все может быть, – отрезала я и, чтобы избежать необходимости отвечать на вопрос, сделала вид, что ужасно занята извлечением кошелька из сумочки. Люблю я комиксы, графические романы и мангу. Это искусство для меня как дом родной, но объяснить свое увлечение окружающим, заставить их его понять – та еще задачка. Моя страсть вызывала у большинства людей лишь усталую улыбку, особенно в тех кругах, где вращалась моя семья.