Кто-то просит прощения
Шрифт:
В дороге Доктор и девушки почти не общались, лишь изредка обмениваясь короткими фразами «по делу», а на пароме Доктор даже из машины не вышел, остался за рулём и не вылезал из смартфона, лишь изредка бросая взгляды на стоящих у борта спутниц. Не рядом стоящих, а на дистанции, которую они, сознательно или нет, держали: не менее двух метров. И даже парой фраз не перекинулись.
У «Harat’s», что в Черноруде, остановились – таким был уговор. Доктор аккуратно завёл «Pajero» на пустую парковку – в воскресный вечер туристы игнорировали паб, стремясь поскорее добраться до дома, и поставил рядом с «девяткой». Кейн и Кислый
– Сука!
И с размаху ударил Кейна в скулу. Не очень точно, но сильно. Кейн дёрнулся, его повело в сторону, однако на ногах он устоял и молча бросился на противника. Доктор тоже перестал кричать и некоторое время они прыгали по пыльной парковке, пытаясь достать друг друга дальними ударами. Получалось не очень. И не только потому, что ни один из соперников не был особенно сведущ в единоборствах, но и потому, что они больше внимания уделяли защите: отскакивали, уклонялись и блокировали выпады, не желая пропускать удары. А примерно через минуту после начала сражения дистанция между ними внезапно сократилась – отступая, Доктор споткнулся, а Кейн, вместо того чтобы ударить, вдруг резко сблизился, вцепился в Доктора, и они, кряхтя, принялись… В этой стадии глупых уличных драк чрезвычайно трудно разобраться, что именно противники пытаются сделать. Возможно, надеются повалить врага на землю, оказаться сверху и начать молотить кулаками; возможно, просто повалить на землю, а там что получится; возможно всё. Но поскольку силы соперников были примерно равны, Доктор и Кейн просто ёрзали, вцепившись друг в друга – красные от натуги, шумно дышащие, злые.
Что до их спутников, то они отнеслись к происходящему достаточно индифферентно. Не было пошлых криков «опомнитесь!», «остановитесь!», не было попыток разнять драчунов или поучаствовать в драке. На глазах Зебры блестели слёзы, губы шевелились, словно девушка беззвучным шёпотом умоляла друзей прекратить сражение, а руки нервно теребили толстовку, которую Зебра хотела надеть, выйдя из машины. Рина наблюдала за происходящим равнодушно. Кислый – тоже. И именно к нему обратился вышедший на улицу бармен.
– Хочешь, я полицию вызову?
– Зачем? – Кислый достал из кармана пачку сигарет и жестом предложил бармену.
Тот отказался и объяснил суть своего нехитрого предложения:
– Ну, разнимут их.
Становиться участником стычки, особенно учитывая безучастное поведение спутников дерущихся мужчин, бармен счёл излишним.
– Пока менты приедут, ребята уже закончат, – хмыкнул Кислый, пуская облако дыма. – Разнимать некого будет.
– Помирятся?
– Конечно. Они почти братья.
– А дерутся почему?
– Из-за женщины, – ответил Кислый и поймал себя на мысли, что ответил предельно честно.
– Любовь?
– Ага. Сейчас выяснят отношения и помирятся.
Мимо проехала пара автомобилей, пассажиры которых с интересом поглядели на мнущих друг друга мужиков.
– Вы мне всех клиентов распугаете, – посетовал бармен, несмотря на то, что автомобили явно не собирались останавливаться у придорожного паба. – Есть будете?
– Поедим, – кивнул Кислый. – Голодные все, с обеда не жрали.
– Может, начать готовить?
– Им ещё умыться надо будет.
– Пиво холодное есть? – спросила Рина.
– Для тебя, красавица – самое холодное.
Бармен приятно улыбнулся девушке, однако реакции на лёгкий, ничего не значащий флирт не последовало.
– Наливайте.
– Какое?
– Любое светлое.
– И мне, – добавил Кислый.
– И мне, – вздохнула Зебра. И тут же спросила: – Но ведь мы их подождём?
– Не заблудятся, – отрезала Рина и направилась к дверям паба.
И действительно – не заблудились.
Кейн и Доктор вошли в зал минут через пять. Молча сходили в уборную – разумеется, по очереди, привели себя в порядок, затем уселись за столик – далеко друг от друга, и принялись изучать меню.
– Ты уже можешь есть? – негромко спросил Кислый у Зебры.
Девушка сделала глоток пива, перехватила внимательный взгляд Доктора, после чего ответила:
– Я попробую. – И вздохнула.
Пообедать у неё не получилось – съеденное тут же возвращалось обратно, поэтому Зебра, в отличие от остальных, на еду не набросилась, а стала аккуратно откусывать, медленно пережёвывать и делать паузы между кусочками, прикидывая, что происходит внутри.
– Выпей водки, – равнодушно посоветовала Рина. – Дальше само пойдёт. Или в одну сторону, или в другую.
Несколько мгновений Зебра изумлённо смотрела на подругу, после чего спросила:
– Ты серьёзно?
– Конечно.
– Как ты можешь так говорить?
– Заколебалась смотреть на твой выпендрёж.
– Это не выпендрёж.
– Тебе виднее.
– Рина!
– Что?
Зебра оглядела мужчин, задержав взгляд на Докторе, а когда поняла, что ни один из них не станет ругаться с Риной, продолжила:
– За что ты так со мной?
– Я просто предложила тебе расслабиться. Как вчера.
Зебра резко отставила тарелку, вскочила и бросилась к туалету. Судя по звукам, её опять вырвало.
– Заболела? – спросил из-за стойки бармен.
– Перепила вчера, – грубовато ответила Рина.
– Весёлый вечер?
– Обхохочешься.
Теперь она обвела мужчин взглядом, но с тем же, как перед этим у Зебры, результатом: никто её не поддержал, не стал уточнять, как именно им было весело. Повисшая пауза показала бармену, что развивать тему не следует, и он перешёл на деловой тон:
– Что-то ещё заказывать будете?
– Нет. – Доктор, съевший всего две из четырёх заказанных бууз, поднялся, подошёл к стойке и попросил: – Посчитайте.
– За всех?
– Да.
– Мне твои подачки не нужны, – грубо бросил Кейн.
– На телефон положишь.
– Пошёл ты!
– Как хочешь. – Доктор протянул бармену крупную купюру: – Это за всех, кроме скандалиста, сдачу оставь себе.
И вышел на улицу.
Рина тоже поднялась, и к ней присоединилась вышедшая из туалета Зебра. Кейн и Кислый остались за столиком, с интересом наблюдая за развернувшейся у машин перепалкой: Рина что-то сказала Зебре, та в долгу не осталась – ответила, а Доктор закурил и демонстративно отвернулся, разглядывая дорогу. Затем Рина вытащила свой рюкзак и положила его на капот «девятки». Доктор попытался ей что-то сказать, убедить, но Рина ответила столь яростно и, по всей видимости, грубо, что на лице Доктора отобразилась абсолютная беспомощность. Зебра заплакала.