Кто убил Жозефину? Тайна смерти жены Наполеона
Шрифт:
Как бы то ни было, Комитет общественного спасения очень скоро перевел генерала Гоша в другую тюрьму, в Консьержери, из которой выходили почти исключительно для того, чтобы отправиться на Гревскую площадь, где проводились казни. И Гош, несомненно, сложил бы свою голову на гильотине, если бы не подоспел переворот 9 термидора (27 июля 1794 года), сваливший вождей якобинцев Робеспьера и Сен-Жюста.
Историк Рональд Делдерфилд рассказывает:
«Повсюду в Париже знаменитые и малоприметные люди ждали своей очереди «чихнуть в мешок», как выразился один якобинец-террорист, и каждый вечер группа конвоируемых обреченных
Пали почти все жирондисты, так же как и Дантон со своими друзьями, обезглавленными за непростительное преступление – умеренность. Революция переросла в страшную игру с роковой рулеткой, когда абсолютно никто, даже сами палачи, не осмеливались предсказать, кто останется в живых после этой бойни.
Конец наступил неожиданно, 27 июля 1794 года (9 термидора по республиканскому календарю).
Страшась своей собственной неминуемой гибели, группа негодяев арестовала Робеспьера и его окружение и гильотинировала их всех менее чем за двадцать четыре часа. Эта группа абсолютно не собиралась прекращать террор. Ее члены пошли на такой шаг ради спасения своих собственных шкур. Однако теперь парижане с лихвой получили кровопускание. Его уже давно можно было бы остановить, если бы жертвы не выказывали на плахе такого мужества, а вопили бы и рыдали, как это делала Жозефина в Ле-Карме. А термидорианцы вдруг с недоумением обнаружили, что огромное большинство сограждан принимают их за спасителей и освободителей от тирании.
Они сделали то, чего в сложившихся обстоятельствах могли от них ждать. Они приняли полученную в кредит благодарность, приукрасили свой фасад, сформировали Директорию и арестовали прежних своих сообщников <…> Тюрьмы быстро опустели, и среди первых узников, освещенных лучами солнца, оказалась Жозефина».
Поиски покровителя
6 августа 1794 года в коридоре возле камеры Жозефины раздался громкий крик надсмотрщика:
– Вдова Богарне, вы – свободны!
От счастья Жозефина потеряла сознание…
Придя в себя, она тут же отправилась на поиски своих детей, скрывавшихся в это время у надежных друзей, имена которых не дошли до нас. Выяснилось, что после гибели отца и заключения в тюрьму матери, согласно определению правительства о том, что дети дворян были обязаны изучать какое-нибудь ремесло, Эжен был отдан в подмастерья к столяру, а его сестра Гортензия стала обучаться у портнихи в парижской модной лавке.
Надо было как-то и на что-то жить, и Жозефина недолго думала, как ей поступить. В тюрьме она перенесла страшные испытания, научившие ее очень многому, а посему немедленно начала подыскивать себе покровителя. Для начала она возобновила свои прежние связи. Однако денег по-прежнему не было, зато были малолетние дети на руках, и их надо было кормить…
К этому времени Жозефина уже не была той испуганной провинциалкой, какой она предстала перед своим бывшим мужем пятнадцать лет назад. Перспектива смерти чудесным образом отпала, и теперь ей хотелось расслабиться, вновь надевать красивые наряды, ходить на приемы, сплетничать и поскорее забыть свое отвратительное прошлое.
Креолка по происхождению, она превратилась в истинную парижанку, с присущей ей тонкостью, шиком и фривольностью, которых требует светская жизнь. Новая эпоха как нельзя лучше подходила для этой искательницы приключений. То было время, когда благодаря любовникам можно было добиться богатства и положения в обществе. Если дама была недурна собой и готова продаваться, так перед ней тотчас открывались самые блестящие перспективы.
Когда Жозефина вышла на свободу, ее сыну Эжену не было и четырнадцати лет. Завершив свое обучение у столяра (кстати, отработал на своего хозяина без единой жалобы), он мечтал о военной карьере, но возраст еще не позволял ему быть зачисленным в какую-либо регулярную часть. В результате он получил место ординарца в штабе у генерала Лазара Гоша.
Этот факт многие считают бесспорным доказательством того, что мать Эжена все же была тюремной любовницей генерала. Некоторые даже заявляют, что генерал Гош оказался в этом смысле весьма полезным приобретением.
Однако историк Фридрих Кирхейзен придерживается иного мнения. Он пишет:
«Более всего распространению слуха о связи Жозефины с Гошем способствовало то, что Гош после своего освобождения взял к себе маленького Эжена. Генерал сделал это, однако, больше из дружбы к Александру де Богарне, с которым разделял тюремное заключение».
В результате, будучи еще совсем мальчиком, Эжен оказался на жестокой войне в Ванде, где он в составе Западной армии бился против шуанов с их «католической и королевской армией». И надо сказать, что, несмотря на ужасные зверства, свидетелем которых он стал, полученный опыт вкупе с памятью об отце, вызвал у юноши еще более страстное желание найти себя на военном поприще.
Сам Эжен де Богарне так вспоминал потом об этом периоде своей жизни:
«Я поступил на службу к генералу Гошу, которому меня отрекомендовал мой отец незадолго до своей смерти. В течение нескольких месяцев я служил ординарцем у этого генерала, который в это время получил командование армией в Шербуре, а потом всей Западной армией. Я вел жизнь солдата. Учитель у меня был очень строгий, а школа – хотя и тяжелой, но такой хорошей».
Сабля отца
Существует легенда (автором ее, похоже, является сам Наполеон), что именно юному Эжену де Богарне были обязаны своим знакомством будущие император и императрица французов.
Поль-Мари-Лоран де л’Ардеш в своей «Истории императора Наполеона» пишет:
«Спокойствие Парижа потребовало, чтобы жители его были обезоружены. В то время когда начальство приступило к исполнению этой меры, перед главнокомандующим предстал юноша лет десяти или двенадцати с просьбой возвратить ему саблю отца его, бывшего прежде начальником войск республики. Юноша этот был Эжен де Богарне. Наполеон исполнил его просьбу и обошелся с ним так ласково, что растрогал чувствительного молодого человека, который все рассказал своей матери, и та долгом почла лично изъявить Наполеону свою признательность. Мадам де Богарне, женщина еще молодая, отличалась в высшем обществе и красотой, и грациозностью, которыми Наполеон был настолько тронут, что не мог не желать продолжения этого случайного знакомства».