Кто умирает?
Шрифт:
Но вы имеете дело с драмой другого человека. Вы пришли к нему не для того, чтобы спасти его. Вы пришли к нему, чтобы быть открытым пространством, в котором он может делать все, что ему нужно, и вы никаким образом не должны навязывать, ему направление его раскрытия.
Жалостью часто называют страх перед страданиями других. Когда вы мотивированы такой жалостью, вы преследуете только собственные интересы. Когда вы мотивированы жалостью, вы действуете, исходя из нежелания пережить то, что переживает этот человек. Вы стремитесь устранить их неудобства для того, чтобы устранить ваши собственные. Жалость порождает страх и разделение. Когда любовь прикасается к страданиям другого человека, это называется состраданием. Сострадание – это просто пространство. Что бы ни переживал другой человек, в вашем сердце находится для него место. Это
По мере того как смерть в этой стране выходит на свет, начинают появляться дома для умирающих. Это движение является проявлением желания людей умирать без боли в психологической обстановке, которая больше всего благоприятствует этому. Закончить свои дела. Умереть достойно. Одни стремятся создать благоприятные условия для того, чтобы человек мог спокойно умереть у себя дома. Другие создают заботливое, располагающее окружение в другом месте, куда человек приезжает умирать. Но даже в этом новом окружении смерть может доставлять большие неудобства. Служащие домов для умирающих, как и все мы, являются продуктом общественного воспитания, и поэтому они могут навевать страх и привязанность к телу, что затрудняет естественную смерть. Многие из тех, кто работает в домах для умирающих, не знают о ловушке под названием «помощник». Такие люди лишь углубляют разделение, которое возникает, когда они пытаются сохранить свой имидж, заставить себя чувствовать, что они действительно являются тем, кем себя считают.
Во многих домах для умирающих основной целью является снятие стрессов, паллиативное лечение. Людей не поощряют избавляться от отождествления со своим телом и умом как со всем, что мы есть. В домах для умирающих часто не видят, что смерть дает возможность для духовного пробуждения. Хотя сердца многих служащих там открыты для понимания мимолетности тела, лишь некоторые из них используют это понимание для того, чтобы прикоснуться в глубинным уровням самих себя, чтобы исследовать присущую им мудрость и радость. Многие из них все еще считают смерть трагедией, опасностью, потерей. Редко можно видеть понимание глубинного развития, необходимости смерти тела для того, чтобы наступило следующее переживание. Лишь в немногих домах для умирающих персонал обучают относиться к работе с больными как к работе над собой. Лишь немногие служащие умеют выделять тех пациентов, которые готовы спросить «Кто умирает?». Лишь немногие поощряют исследование, которое позволяет человеку чувствовать себя пассажиром своего тела. Немногие учат больных, как держать сердце открытым среди всеобщей суеты. Это не является их недостатком или «виной». Это просто еще один пример того, как неопытный ум позволяет скрытым страхам и замешательству даже ненамеренно передаваться другим.
Даже в таком благоприятном окружении лишь немногие могут умереть для своей «особости», научиться открываться людям, переживать единство сознания. Но именно переживание этого единства, прикосновение к тому, что не умирает, позволяет нам победить страх утраты. Переживание человеком себя как части целого убивает смерть.
Женщина, умиравшая в больнице и страдавшая от сильных болей, сказала: «Когда кто-то входит в палату, я сразу могу сказать, открылся он для своих страданий или нет. Тот, кто открылся для своих страданий, открыт и для моих. Тот же, кто не открылся для своих страданий, кто не использует их для того, чтобы уйти в себя глубже, когда входит ко мне, напрягается. Он нервничает. Он не может ничем мне помочь. Если я в этот момент чувствую боль, он хмурится. Он относится к боли как к врагу».
Когда я проводил время с медсестрами из детского онкологического отделения, некоторые из них говорили мне: «Мне трудно долго находиться здесь». Поскольку сестры работают с детьми в течение многих лет, посещают их дни рождения, разделяют их радости и печали, у них устанавливается с детьми очень тесный контакт. А затем они видят, как дети умирают, и неспособность что-либо изменить сжигает их. Они пытаются победить смерть.
Мы начали говорить о мгновении, когда человек видит, как много в мире страданий. Как каждый из нас волен либо спрятаться от этих страданий, либо мягко войти в них. Сопротивление окружающим страданиям заставляет наше сердце сжиматься. Когда мы позволяем этой боли входить в нас, наши сердца настежь раскрываются, и мы оказываемся лицом к лицу с истиной. Понятно, что если мы сопротивляемся жизни, мы сопротивляемся и смерти. Много сестер в этом отделении не выдержали и ушли. Для них это был сущий ад. Они говорили, как трудно держать сердце открытым в этом аду. Как трудно оставаться ясным, когда все вокруг вас идет не так, как вы бы хотели.
Мы с ними говорили о том, как использовать сопротивление, возникающее в уме, в качестве напоминания, что нужно открывать сердце. Попытайтесь смягчиться вокруг сопротивления так же, как вокруг любой другой боли. Работайте с сопротивлением, а не действуйте под его влиянием. Отпустите сопротивление в своем сердце, чтобы не жалеть, а полностью присутствовать с теми, кому вы помогаете, чтобы чувствовать любовь, а не страх. Эти сестры так давно ждали нашего разговора и оказались настолько к нему готовы, что почти сразу поняли, о чем идет речь. Многие увидели, что то что раньше казалось им «невыносимым», может открыть их так, как они того хотят.
Через некоторое время две медсестры, собиравшиеся было переходить на другую работу, решили пойти дальше и поступили в персонал Слоан-Кеттеринской больницы, в которой проводятся исследования новейших технологических, механических и фармакологических методов лечения смертельно больных детей. Они добровольно пошли в ад, чтобы работать над собой и помогать другим. В этих палатах родители зачастую из последних сил льнут к своим детям, когда они испускают последний вздох. Страдание в коридорах бывает буквально осязаемым. Чтобы в такой ситуации сердце оставалось открытым, подчас нужно проявить все, на что вы способны. Чтобы находиться в таком состоянии в любви к ближнему, вы должны выйти за пределы смерти. Эти сестры смогли использовать свою работу как средство для самоочищения.
Страдания угнетают нас, когда мы действуем под влиянием маленького «я», своего маленького ума. Мы действуем исходя из того, кем, как нам кажется, мы являемся. Мы становимся «помощниками». Ведь в маленьком уме, в маленькой личности не хватает места для страданий других. Мы чувствуем себя изолированными и боремся за то, чтобы не утонуть в своих отдельных страданиях.
Это напоминает различные методы получить воду, чтобы напоить человека, который умирает от жажды. Вы можете либо выжать воду из своих клеток, став при этом более сухим и мудрым. Или же вы можете пойти к колодцу, великому источнику воды, и принести оттуда полное ведро, чтобы можно было вдоволь напоить других и еще чтобы осталось себе. Те, кто дают от себя, высыхают. Те, кто дает из источника, сами черпают из него. Приближаясь к колодцу, они открываются интуиции, тонко чувствуют нужды других и отвечают на них сердцем, а не умом.
Вы действуете, исходя из чувства уместности, а не знания. Отпуская то, что задерживает поток, человек переживает гармонию двух существ. Когда ваша неповторимая индивидуальность отпадает, вы можете делить чистое бытие.
Исцеляет ваша заботливость. Но проблема для большинства тех, кто работает в больницах, – это страх «вовлечься», боязнь проникнуть в себя самих, принять непосредственное участие в жизни. Ведь очень трудно открыться себе в ситуации, в которой находится другой человек, и поэтому мы начинаем чувствовать ее в своем уме и теле, но все же остаемся открытыми на самом глубинном уровне. Замечая тенденцию отстраняться, вместо этого мы входим в огонь, который выжигает наши привязанности.
Возможно, мы забыли происхождение слова «забота» (саге). Оно происходит из того же корня, что и слово «культура» (culture). Заботиться означает достигать единства с человеком, объединяться с ним в великой «культуре» человечества, самой жизни. Ведь в действительности нет «других» людей. Есть только бытие, переживаемое с различных точек зрения. Когда вы полностью присутствуете, вы понимаете, что нет такого существа как «другой человек». Есть только два восприятия одного и того же существования. Есть «ваше» становление и «мое» становление. Наша задача – совместно прийти к истине. Создать друг другу идеальные условия для того, чтобы осознать, что нет «другого», а есть только совместное переживание Единого.