Кто Вы, доктор Зорге
Шрифт:
Большим достоинством Зорге, совершенно необходимым в его работе журналиста и разведчика, было его глубокое знание японцев, их культуры и истории. Это позволяло ему прекрасно разбираться во внутренней и внешней политике этой страны, правильно оценивать события и верно определять их значение для советской дипломатии. Поэтому он мог правильно ориентировать Советское правительство о положении на Дальнем Востоке в то время, когда Красную Армию беспокоили непрерывные инциденты на советско-маньчжурской границе. Эти инциденты, часто довольно острые, заканчивались так же быстро, как и возникали, но они доставляли много беспокойства в Москве, и она была вынуждена содержать мощную армию на Востоке. Советское военное командование дало указание держать в Сибири самые отборные и хорошо оснащенные части, в то время как министерство иностранных дел СССР разрабатывало внешнюю политику в соответствии с потоком донесений от Зорге из Токио. Это было мудрым решением. В середине 1938 года, когда продвижение японцев из Северного Китая на юг почти приостановилось, Зорге дал такую оценку событий, которая впоследствии оказалась абсолютно правильной.
«Китайский инцидент, — писал он, — может привести к двум основным результатам — полному признанию Англией и Америкой японской политики на Востоке или к их объединенной оппозиции, что наверняка вызвало бы резкое обострение отношений этих стран с Японией. А оно, в свою очередь, могло бы легко привести к войне». Зорге исключал возможность объединенной оппозиции, так как уже наметились признаки англо-американского раскола: Англия хотела умиротворить Японию, а Соединенные Штаты продолжали посылать резкие ноты принцу Коноэ. Зорге доказывал, что преуменьшение Англией значения японской экспансии в Китае было вызвано нежеланием рисковать быть втянутой в войну на Востоке, когда приход Гитлера к власти и его последующая агрессивная политика поставили под угрозу ее существование. В то же самое время он отметил растущее доверие Англии к Соединенным Штатам, которое объясняет одобрение, правда без активной поддержки, давления Америки на Японию. Агрессия Японии, считал Зорге, в сочетании с Антикоминтерновским пактом с Германией приведет в конечном итоге к разрыву ее отношений с Англией, страной, которая всегда была ее другом, и с Соединенными Штатами, которые всегда официально благословляли дружеское сотрудничество Англии и Японии во всех делах, касающихся Дальнего Востока.
Об этом докладе и других, которые основывались на большом знании Японии, Зорге позже говорил: «Без исследовательской работы и глубокого знания японской культуры я не смог бы выполнить свое задание. Более того, я не смог бы действовать беспрепятственно».
Зорге с его вечной неудовлетворенностью достигнутым был убежден, что его разведывательная сеть недостаточно широко развита. На маньчжурской границе японская Квантунская армия смотрела через ничейную землю на Советский Союз и намеренно устраивала время от времени небольшие инциденты. Другая японская армия медленно продвигалась в Китае.
Настало время, думал Зорге, иметь своего личного представителя в этом новом районе японского влияния — тайного агента, который мог бы сообщать о передвижении войск, размерах снабжения, новом вооружении, а также описывать отношение местного населения к японским властям. Зорге вспомнил, что во время своего пребывания в Китае он познакомился с умным корреспондентом Фунакоси Хисао.
Расследование, проведенное Одзаки и Мияги, вскоре подтвердило, что этот агент работает в Гонконге в качестве представителя японской газеты. В июне членам группы сообщили, что Зорге будет находиться в курьерской поездке, которая продлится неделю или немного больше. Только Одзаки и Мияги знали, что стояло за этим внезапным желанием использовать Гонконг как место встречи.
ГЛАВА VII
ШАНТАЖ
Зорге приехал в гонконгскую гостиницу с небольшим чемоданом и портфелем в руках. В поясе его брюк были зашиты пятнадцать роликов с микрофильмами. Войдя в свой номер, он запер дверь на ключ и быстро разделся. Подпоров подкладку брюк, он вынул ролики с микрофильмами и переложил их в портфель, освободив его предварительно от бумаг, привезенных из Токио исключительно в целях маскировки. Час спустя Зорге появился в фойе. В руках он держал свой портфель, во рту была потухшая трубка. Он стоял в центре вестибюля, где его было легко заметить, и рылся в карманах брюк и пиджака, как будто искал спички, чтобы зажечь трубку. Он достал коробок и, прикуривая трубку, как бы невзначай взглянул на человека, стоявшего в дальнем углу вестибюля с незажженной сигарой во рту. Зорге несколько раз затянулся трубкой, и кольца дыма закружились над ним. Буквально в тот же момент незнакомец вынул из кармана зажигалку, прикурил сигару и быстро вышел на заполненную прохожими улицу. Зорге последовал за ним.
Они шли друг за другом в направлении парка. Там человек с сигарой уселся на одиноко стоящую скамейку. Зорге сел рядом с ним, положив свой портфель между собой и незнакомцем. Примерно десять минут оба сидели, беззаботно попыхивая один трубкой, другой — сигарой. Затем незнакомец бросил свою сигару и, даже не взглянув на Зорге, ушел, унося с собой портфель. Зорге выждал несколько минут, потом взглянул на часы и пошел в направлении, обратном тому, куда скрылся незнакомец. Вокруг никого не было. Связной успешно провел встречу. В микрофильмах содержался разработанный Зорге подробный план расширения деятельности своей организации на территории оккупированного японцами Китая.
На следующее утро Зорге договорился о встрече с Фунакоси. Встреча произошла в гостинице, в номере, который занимал Зорге. Беседа затянулась, и было уже далеко за полдень, когда Фунакоси ушел.
Через полтора месяца Фунакоси появился в Ханькоу, где размещался штаб командования японской армии в Китае. Там он организовал так называемый институт по изучению китайских проблем, который функционировал как информационное бюро, готовившее для японской печати материалы о положении в Китае. Три месяца спустя по рекомендации из Токио Фунакоси был назначен пресс-атташе при штабе командования японской армии в Китае.
Это назначение было еще одним триумфом разведывательной сети, которой руководил Зорге. Агент советской военной разведки оказался в аппарате высшего органа управления японской армии в Китае. В какой-то степени это явилось счастливой случайностью, хотя справедливости ради следует указать, что превращение Фунакоси из простого гонконгского корреспондента в официальное лицо штаба японских войск в Китае было тщательно подготовлено в Токио. Как только Фунакоси удалось организовать институт по изучению китайских проблем, Мияги стал настойчиво пропагандировать среди офицеров генерального штаба в Токио мысль о необходимости создать при штабе японской армии в Ханькоу пресс-бюро или другой информационный орган. Мияги удалось убедить некоторых высокопоставленных офицеров в том, что создание такого органа позволит в более благоприятном свете представить японской общественности военную обстановку в Китае. (В то время многие в Японии уже начали считать, что вторжение в Китай было ошибкой.)
Эта умная тактика, рассчитанная на использование военных неудач Японии в Китае, не могла не дать положительных результатов. Друзья Мияги из генерального штаба, выдав его идею за свою собственную, добились того, что предложение создать пресс-бюро при штабе японской армии в Китае было от имени верховного командования передано на рассмотрение одной из комиссий правительства, советником в которой работал Одзаки. Одобрив предложение японского верховного командования, комиссия обратилась к Одзаки с просьбой порекомендовать видного журналиста, который мог бы возглавить пресс-бюро в Ханькоу. Теперь, когда первый шаг в тщательно обдуманном плане был сделан, Одзаки осталось только добиться, чтобы руководителем пресс-бюро был назначен свой человек, то есть тот, кого хотел видеть на этом посту Зорге.
Одзаки предложил комиссии две-три кандидатуры, но заранее знал, что они будут отклонены, так как, давая им характеристику, отметил у каждого кандидата наряду с достоинствами существенные недостатки. Затем, как бы случайно вспомнив, Одзаки сообщил комиссии, что как раз в Ханькоу находится японский журналист, успешно руководящий институтом по изучению китайских проблем и способный справиться с работой в пресс-бюро. Одзаки сказал тогда, что если комиссия пожелает, то он наведет справки об этом журналисте и представит полную характеристику этого человека к следующему заседанию комиссии. Комиссия одобрила предложение Одзаки и две недели спустя, после рассмотрения полученной от него рекомендации, приняла решение пригласить Фунакоси на работу в пресс-бюро. Фунакоси не замедлил согласиться.