Кто я для тебя?
Шрифт:
– Ну, вкусы меняются, - тихо проговорила она. Вот теперь Соня стало похожа на ту девушку, которую я всегда знал. Скромную, нерешительную и мою.
– Тогда ты можешь посидеть с Дариной, пока я приму душ?
– Соня кивнула и опустила глаза, я заметил, как ее щеки покрылись мягким румянцем.
Я зашел в ванну и включил холодный душ. Надо охладить разгоревшиеся тело. Холодные струи воды помогли немного прийти в себя. Последний наш разговор крутится в голове на протяжении трех дней. Когда она подошла к нашему столику, где обедал я с Аллой, действительно почувствовал себя, будто она меня застала на месте преступления. Но, черт, как же она мне понравилась в тот момент. Соня была такая уверенная и решительная, что я успел подумать, а не подменили ли ее. И просто сидел и слушал, с какой гордостью она произнесла, что моя жена. Бедная Алла, та даже растерялась. Я очень пытался сдержать себя, чтобы не засмеяться. Но стоило только Алле покинуть нас, как Соня сразу сдулась. Я видел, что она хотела что-то
Я вышел из душа и сразу почувствовал запах свежесваренного кофе. Блин, как давно я не чувствовал этот запах. Зайдя на кухню, оценил картину: Дара завтракала, а Соня крутилась возле плиты. Не смог сдержаться и медленно осмотрел ее фигуру. Со спины она выглядела хрупкой и маленькой, и я с удовольствием бы сейчас подошел к ней и прижал бы ее тело к себе. Зарылся бы лицом в волосы Сони и...Так, харе! Разошелся. Соня пусть сама себе помогает. Свое желание придержу при себе. Твою же мать, почему она постоянно вызывает у меня такое безумное желание? Ведь, могу запросто найти себе другую женщину, взять, к примеру, Аллу. И тут же понимая, что с Аллой будет просто трах. Когда с Соней всегда происходит так, словно...это не объяснить словами. Этим она меня и зацепила, с ней все по-другому.
– Папа, садись, - Дарина постучала ладошкой по стулу возле себя. Соня дернулась и зашипела. Я мигом подошел к ней.
– Обожглась?
– спросил ее.
– Да, - ответила она, дуя на пальцы. Взяв ее руку, подставил под холодную воду.
– Ты надолго уходишь?
– спросил я.
– Честно, я не знаю. Скорее всего, на целый день, - проговорила Соня, смотря на свой палец под водой.
– Но, если ты не можешь...
– Ты опять начинаешь?
– мне бесило, как она пытается забрать мою дочь и оставить ее с тещей.
– Просто я не правильно поступила. Надо было сначала спросить, а не сваливаться на тебя, как снег на голову, - тихо сказала Соня и выключила воду. Я развернул ее и заставил посмотреть на себя:
– Я для дочери всегда найду время, - она смотрела на меня, опуская свой взгляд на мои губы. Ну, давай, Соня, поцелуй, ты же этого хочешь. Я стоял и ждал ее действия, но, как обычно, она отвела в сторону свои глаза.
– Садись, завтракай, а мне уже пора, - она протиснулась мимо меня и подошла к дочке.
– А ты слушайся папу и хорошо кушай, - проговорила Соня Дарине. Я присел на стул и сделал глоток кофе. Соня поцеловала в щеку дочь и тут Дара заговорила, что бедная жена застыла:
– Мама, а папочку поцеловать?
– возмутилась Дара.
Сидел и ждал, что же будет делать Соня. Жена наклонилась и поцеловала меня в щеку, я резко повернул голову и наши губы встретились. Соня распахнула свои глаза и замерла. А потом ее глаза закрылись, и она еще раз поцеловала меня. Не было страстного поцелуя, просто легкое касание и этого хватало мне, чтобы чуть не зарычать от желания. Нас привело чувство, как Дарина засмеялась. Жена чуть не отрыгнула от меня, и это очень разозлило. Смотрел, как она быстро выбегает из кухни, говоря что-то по дороге, ее сегодняшнее поведение, мягко сказать, удивляет.
– Что сегодня происходит с нашей мамой?
– обратился я к дочери.
Дарина забавно развела руки в сторону и пожала плечами. Я рассмеялся над этим жестом, и мы спокойно продолжали завтракать. После перебрались в зал. Дарина играла со своими игрушками, временами поглядывала в телевизор, где шли мультики. А сам решил немного поработать. Но работа не ладилась. Закрыл крышку ноутбука, стал смотреть на дочь. Дарина сейчас очень была похожа на Соню. Солнечные лучи через окно падали ей на волосы, и они переливались золотом. Она так старательно строила из кубиков дом, ее сосредоточенное лицо и прикушеная нижняя губа напоминали мне Соню. Точно так же она делает, когда чем-то занята или просто о чем-то думает. А когда жена садиться за пианино, ее лицо будто расцветает. Я хоть не понимаю ни хрена ничего в этой музыке, но очень нравиться сидеть и наблюдать за ее лицом. Она словно улетает в свой мир. Если играет веселую, то всегда нежно улыбается, а медленная мелодия заставляет ее лицо грустить. Соня не может жить без этих эмоции, которые дает ей игра на пианино. И меня очень удивило, что она уволилась. Я знаю, как для нее это много значит. Может, ей там не дают проходу с расспросами или слухами? Да, скорее всего. Как только мы поженились, моя "любимая" теща успела напеть, что про Соню пускают неприятные сплетни среди учеников и преподавателей, и во всем в этом виноват я. Тогда она наговорила много дерьма, но меня заботила только Соня. Злой я приехал в консерваторию и провел очень доходчивый разговор с директором. Тот клялся и божился, что Соню никто не обижает. А потом через несколько дней жена приходит домой и заявляет, что уволилась. Ничего не стал расспрашивать, для меня это было только на руку. Больше никто не будет ее расстраивать. И вот, видимо, по этой же причине она опять ушла с работы. Как бы я не старался заглушить в себе желание пойти и убить их всех, оно вылетает наружу. А делать этого нельзя, остается только сжимать кулаки. Не нужно знать Соне, что до сих пор вызывает у меня чувства защищать и оберегать ее.
– Папа, пойдем гулять, - предложила Дарина. Я потянулся, хорошая идея.
– Пойдем, - поднял дочку на руки и стал ее щекотать. Дара так заразительно смеялась, что сам развеселился, глядя на счастливое личико дочки.
На улице было хорошо, я присел на лавочку, а Дарина побежала в песочницу. Я наслаждался моментом, так давно не видел дочь и очень скучал по ней. И сейчас, припомнив подробности, почему реже вижу дочку, еще сильнее ненавижу Соню. Сразу начинаю жалеть о своих словах трехдневной давности. Дал ей шанс, что между нами еще все может быть. Только как мы сможем жить? Соня не будет мне доверять, я постоянно буду находиться в напряге, что еще какая-нибудь тварь решит подпортить мне жизнь. И жена сразу сбежит от меня при любой возможности. Вот же жизнь штука, думал, что ничем меня уже не промнешь, а тут сидишь и размышляешь, как хреново потерять любимую женщину, семью. И от этого так муторно на душе. У самого никогда не было предков. Нет, они живы, не знаю, здоровы ли. Но суть в том, что им было главное - найти деньги на бухло. А что их сын голодный ходит, по хер. С десяти лет научился сам себе обеспечивать еду и все прочее. Трудно было, но в итоге привык ко всему, и уже тогда понял, что жизнь та еще дрянь. Переступал через себя, но следовал к своей цели. Поклялся, что мои дети не будут жрать с земли объедки, что дам им только лучшее. И насрать, как я заработал эти деньги. Деньги, как говориться, не пахнут. С появлением Сони захотелось все изменить. Стало стыдно за то, чем я зарабатываю. Для нее хотелось быть другим, правильным. Захотелось изменить всю свою гребанную жизнь. Только вот ничего не изменишь, мое прошлое всегда будет где-то рядом. Взять тех же предков. Соня думает, что они умерли, это я ей поведал такую историю. Не зачем ей знать, кто они. Зачем ей влезать в эту грязь, в которой жил я? Сам к ним приезжаю, раз в год, не понимаю только зачем? Они очень рады меня видеть, подкидываю им бабки, за это они готовы ноги мне целовать. Конченые люди и живут же. Такие, как они, живут долго, и вроде плевать на это. Но, когда хоронишь хороших парней, у которых осталась жена и малолетние дети, возникает желание взять винтовку и всех этих ублюдков перестрелять. Чтобы мир казался чище, и не так выделялась несправедливость этого мира. Столкнувшись со всем этим, очень старался, чтобы Соня не знала другого мира. Ее родители хорошо постарались, оградив ее от всего, надев на глаза розовые очки. И я принял у них эту эстафету, продолжая ограничивать ее от разного говна. Когда родилась Дарина, по немного стал понимать Сониных предков. Кому из нормальных родителей хочется, чтобы чистые глаза их детей видели другую изнанку жизни? Где царит хаос и жестокая правда, от которой не избавишься. Вот и для Дары я готов на все, чтобы она не узнала раньше времени другую сторону медали. Рано или поздно она все поймет, кто ее папа и чем он зарабатывает, точнее зарабатывал. От этого не смогу ее уберечь. Найдется какой-нибудь "добрый" человек и просветит Дарину во все. В этом городе все знают меня, скрыть ничего не получиться. Так же как и узнала Соня обо мне. "Ни хрена себе, меня затянуло в такие дебри", - усмехнулся про себя. Пора заканчивать капаться в прошлом и рассуждать о будущем. Меня настоящее накрыло медным тазом, благодаря жене.
Уже десятый раз посмотрел на время. Где носит Соню в десятом часу вечера? Дарина давно уже спит. И не звоню ей принципиально. Хотя рука уже раз двести набирала ее номер, и сразу сбрасывала. Где-то зазвонил телефон, выкинув сигарету, пошел искать, где я его оставил. Нашелся он на кухонном столе. На дисплее высвечивался номер Сони. Во мне поднялась такая гадкая вредность, что не хотелось отвечать ей. Но в голове возникла мысль, вдруг с ней что-то случилось?
– Да, - пытался скрыть злость в голосе.
– Игорь - это я, - заговорила Соня и почему-то тихо.
– Ты где?
– спросил ее.
– Возле твоей квартиры, - мне показалось, что она странно говорит.
Я открыл дверь, на пороге с кучей пакетов стояла Соня. Я потерял дар речи. Передо мной стояла красивая девушка. В светлом коротком платье, волосы были уложены в какую-то замысловатую прическу, макияж был неяркий, но очень точно подчеркивал все черты Сониного лица. Не было больше той девочки, которая пришла ко мне с утра. Сейчас была молодая девушка, знавшая себе цену. Ну, что сказать, такой свою жену я еще не видел.
– Ты еще долго будешь держать меня на пороге?
– тихо спросила Соня.
Я моргнул, приходя в себя, и пропустил ее внутрь квартиры. Соня кое-как зашла, сумок было очень много, я не стал помогать. Внимательно стал приглядываться к ней, что-то было не так. Она сняла туфли на высоких каблуках, и устало прислонилась к стене.
– Дарина спит?
– она взглянула на меня, ее глаза были будто пьяные.
– Ты где была?
– постарался спросить ее без раздражения.