Кто живет за стеной?

Каретникова Екатерина Алексеевна

Я убрала телефон и отвернулась, чтобы никто не видел моего лица.

Глава 20

Иногда время ползёт со скоростью черепахи, а иногда летит, как ураган.

Я не верила, что этот бесконечный день закончится. Мне казалось, он будет длиться и длиться, а мы навсегда останемся в наспех протопленном дачном доме, где скрипят половицы и лампочка под потолком мигает от порывов ветра. И каждый раз я буду вздрагивать и думать, что сейчас она совсем погаснет, и комнату

зальёт непроглядная тьма.

Если бы Никита находился в комнате, мне было бы в сто раз легче. Но он крутился во дворе – то связывал лыжи, то колол дрова, то чистил снег, чтобы ворота смогли открыться и пропустить папину машину.

Андрей сидел на кровати, откинувшись на подушки и молчал. Я видела, как он изо всех сил стискивает зубы, чтобы не стонать, и становится всё бледнее.

Настя устроилась на скамейке около него и, спрятав лицо в ладони, то ли молилась, то ли беззвучно плакала. А я металась по комнате из угла в угол и не могла остановиться.

Но всё кончается. Фары разорвали темноту на улице, Никита забегал, распахивая ворота, и на участок вкатился старый синий «Фольксваген-Пассат». А потом раздался скрип дверцы и зазвучал папин такой знакомый, такой родной голос, что я не удержалась и заплакала.

* * *

Папа высадил нас с Никитой во дворе и умчался в свою больницу, где перед этим оставил Андрея, Настю и их маму. Прощаясь, Андрей отдал мне чехол с фотоаппаратом.

Никита смотрел на меня и будто что-то решал. Мы стояли рядом, нас засыпало снегом, а он всё смотрел и смотрел и не мог решиться.

Я не выдержала первой.

– Пойдём ко мне?

– Зачем?

– Ты… – замялась я, пытаясь придумать какой-нибудь повод. – Ты обещал рассказать, как нашёл мой ключ от домофона!

Он удивлённо сощурился и вдруг расхохотался. Как в первый раз в лифте, когда у меня потекла тушь.

– Ладно, пошли! Только я бабушке позвоню.

– Чтобы не беспокоилась?

– Ну да. Ей вообще нельзя волноваться. У неё в последнее время сердце часто прихватывает. Я ведь из-за этого и переехал раньше родителей. Ну, чтобы рядом с бабушкой каждый день кто-то был. Родителям-то ещё столько мороки – и квартиру продать, и бумаги оформить.

– А тебе?

– А мне что? Документы из той школы забрал, в эту отдал – и все дела.

Мы подошли к подъезду. Дверь распахнулась. На улицу выскочили близнецы Вовка с Лёшкой. Они так увлечённо болтали, что нас просто не заметили.

– Теперь я буду рисовать, – заявлял один. – А то ты в прошлый раз только табличку замазал! А спорили-то, что дверь разрисуешь, как художник!

– Просто баллончик был бракованный! – оправдывался второй. – Одну струю всего выпустил. И ту криво. А то бы я такое нарисовал, что тебе и не приснится!

– Плохому танцору, – хмыкнул первый, – всегда печка мешает. А времени нет. Если сегодня не поспорим, конкурс закончится.

Я подмигнула

Никите и окликнула соседей:

– Вовка, Лёшка, «Пари-профи» – это круто, да?

– Круто, – кивнули две головы в чёрных шапочках, и на меня уставились две пары изумлённых глаз. – А ты откуда знаешь? Или тоже – «профи»?

– Ну почти, – призналась я и шмыгнула в подъезд.

* * *

На кухне было тепло, но я всё равно мёрзла. Сжимала в руках чашку с горячим чаем и не могла согреться.

Полька носилась по прихожей, задрав хвост.

Никита сидел у окна, прижавшись спиной к батарее и задумчиво опускал в чашку кусочки сахара. Один, другой, третий.

– Мне восемь кусков, и не размешивать! – фыркнула я, вспомнив старый анекдот. – Всё равно утонут.

– Что? – переспросил Никита и рассеянно улыбнулся. – А, ну да.

– Так расскажешь про ключ? – спросила я.

– Расскажу, – пообещал он. – Только это не очень интересно. Я в тот день в школьном гардеробе куртку снимал и твою случайно зацепил. Она упала, ключ вывалился. Я куртку обратно повесил, ключ подобрал. Хотел на место положить. А тут гардеробщица подошла. «Чего, – говорит, – там возишься?» Ну не при ней же было в твой карман лезть?

– И что дальше?

– Решил на крыльце дождаться, пока ты выйдешь, и ключ вернуть.

– А как бы ты меня узнал? – заинтересовалась я.

– По куртке. Она у тебя такая, необычная.

– Это мне мама из Америки прислала, – объяснила я. – А потом что было?

– Потом ко мне ребята из класса подошли. А ты с подружкой выбежала. Я чего-то стормозил. Только когда остальные разошлись, у Сашки про тебя спросил: «Это кто?» Он парень нормальный, ржать не стал. «Это Ленка, – говорит, – из седьмого. Твоя соседка, между прочим. Ты во второй парадной живёшь, а она в первой».

А я, когда вы с Настей вышли, слышал, что ты в магазин собираешься. Ну и решил подождать тебя у парадной. Ждал-ждал, а тут Эрик примчался. Прыгает, лапы на плечи кладёт. Ну я решил в подъезд зайти. Я же не знал, что он со мной потащится. Я – в лифт, он – туда же. И ты следом. А потом… Слушай, я даже не знаю… Как подумал, что ты начнёшь расспрашивать, откуда у меня ключ да почему сразу не вернул… Короче, переклинило меня, понимаешь?

– Понимаю, – вздохнула я.

– Я же не знал тогда, что ты нормальная девчонка.

– Думал, сумасшедшая? – хмыкнула я.

– Издеваешься? Нет, конечно. Просто… Ну, в общем, не вышло. А потом пошёл в нашу булочную и отдал ключ продавщице. Типа, кто-то потерял. Я ведь знал уже, что ты туда ходишь. Подумал: раз сам не вернул, так, может, хоть таким путём ты его обратно получишь. Ну и получила ведь?

– Ага. Только мне теперь в эту булочную и заглядывать страшно. Меня уборщица на пороге съест!

– Не съест, – покачал головой Никита. – Я теперь сам буду с тобой туда ходить.