Ку-Клукс-Клан
Шрифт:
Дядюшка Калеб невозмутимо бьёт по клавишам кассового аппарата.
– Двенадцать долларов, девяносто девять центов, - говорит он, выбивая чек.
– Без сдачи, - брат Эдди кидает на прилавок тринадцать долларов мелочью.
– Премного благодарен, - дядюшка Калеб прячет честно заработанный на чай цент в кармашек для часов.
– Могу ли я быть ещё чем-нибудь вам полезен, молодые люди?
– Ещё как можете, дядюшка Калеб, - весело скалится
– Не подскажете случаем, кто такой «ниггер»? И где нам его сыскать?
Дядюшка Калеб протирает ветошью «ремингтон».
– Знавал я одного ниггера, - после недолгого молчания важно говорит он.
– Правда, давно это было. Незадолго До Того, Как Всё Это Произошло. Жил в нашем городке кое-кто с похожей фамилией. Звали его Джеремайя. Джеремайя Ниггер.
– Видишь?
– тычет меня в бок Эдди.
– Вижу, - отвечаю я спокойно.
– Скажите, дядюшка Калеб, что с ним сталось потом, с этим Джеремайей Ниггером?
– Что с ним могло статься?
– произносит дядюшка Калеб.
– Да что угодно. Уехала семья Ниггеров примерно за месяц До Того, Как Всё Это Произошло. Продали дом, загрузили вещи и подались на восток. С тех пор о Ниггерах здесь никто и слыхом не слыхивал. Я так думаю, сгинули они. Многие в те дни пропадали бесследно. Вот и Ниггерам, скорее всего, так же не повезло. Хотя, всякое может быть... Могло статься, что и уцелели... А вы спросите у тётушки Мейлин, дом у неё был по соседству с домом Джеремайи.
– Спасибо, дядюшка Калеб, - благодарит брат Эдди, забирая верёвку.
– Едем, - обращается он ко мне, нетерпеливо дёргая за рукав.
– Куда?
– интересуюсь я.
– К тётушке Мейлин, - отвечает брат Эдди.
– Для чего?
– искренне удивляюсь я.
– Ниггера нам так и так не достать.
– Почём я знаю?
– глубокомысленно изрекает брат Эдди.
– Всякое начатое предприятие необходимо доводить до конца.
– Дурная голова ногам покоя не даёт, - ворчу я под нос, но достаточно громко, чтобы услышал Эдди.
– А по сопатке?
– грозится он.
– Болван, - отвечаю я.
Тётушка Мейлин встретила нас на пороге. После Того, Как Всё Изменилось многие обрели странные, загадочные, таинственные, сверхъестественные, необъяснимые, в подавляющем большинстве безобидные, но иногда леденящие кровь губительные способности. Тётушке Мейлин случайным образом выпал дар предвидения, а моему брату Эдди неоценимый талант усложнять всякую простую ситуацию.
– Заходите, мальчики, - сказала тётушка Мейлин, гостеприимно распахивая противомоскитную сетку.
– Располагайтесь на диване. Сейчас я угощу вас печеньем.
– Благодарствуйте, тётушка, мы не голодны, - сходу отказывается Эдди.
– Эдуард Бенсон Сайкс, - тётушка Мейлин грозит Эдди пальчиком, - вы испорченный улицей юноша...
– Проще говоря, лжец, - встреваю я.
– А вы невоспитанный молодой человек, - укоризненно выговаривает мне тётушка Мейлин.
– Что, взял?
– торжествующе ухмыляется Эдди.
Я корчу в ответ рожу. Тётушка Мейлин небольно стукает кулачком меня по колену.
– Угомонитесь, мальчики, - говорит она, поднимаясь.
– Поступим следующим образом. Сначала печенье, а затем разговоры.
Мы хрумкаем мятные кругляши, запивая лаймовым соком. Тётушка Мейлин терпеливо ждёт, пока мы насытимся. Печенье вкусное, а сок кисло-сладкий и прямиком из холодильника.
– М-м-м, - брат Эдди бесцеремонно стряхивает крошки с брючин.
– Джеремайя, - опережает его тётушка Мейлин, - Ниггер.
– В точку, - подтверждает Эдди, беря печеньку.
– Боюсь, я вас разочарую, мальчики, - говорит тётушка Мейлин, пристально глядя на брата Эдди.
– И верёвка вам не пригодится, мистер Эдуард Бенсон Сайкс. По крайней мере, не сегодня. Но из машины вы её далеко не убирайте...
Эдди таращится на тётушку Мейлин, будто привидение увидел. Да и у меня мурашки по всему телу так и бегают. Жуткое это всё-таки зрелище — вещающая тётушка Мейлин. Потустороннее.
– Ну, мы пойдём, - стряхивая оцепенение, говорю я и пинаю брата Эдди в лодыжку.
– Да, тётушка, нам пора, - жалко лепечет Эдди.
– В добрый час, молодые люди, - ласково прощается с нами тётушка Мейлин.
– Как бы там ни было, надеюсь, вы не оставите нас без праздника, мистер Сайкс?
– А то, - решительно отвечает брат Эдди.
– Само собой. Фигня вопрос. В смысле, железно! Без базара...
Я обливаю вкопанный в землю крест бензином. Исполненный важности Эдди подносит к его основанию зажжённый факел. Крест ослепительно вспыхивает. Пришедшие встречают огонь дружным ликующим кличем. Брат Эдди надменно вздымает над головой Священный Пламенник. Он похож на древних героев, храбро маршировавших от моря до моря, в белых одеждах и высоких остроконечных колпаках с масками, скрывающими лица... Я кричу вместе со всеми. Грудь мою распирает от восторга, слёзы набегают на глаза. Вокруг меня стоят горожане: знакомые, малознакомые и вовсе мне неизвестные, всех цветов и оттенков. Вот чернокожий дядюшка Калеб, желтокожая тётушка Мейлин, меднокожий Красный Неистовый Бизон, бледно-зелёные переселенцы с востока, серо-голубые выходцы из Центральных Равнин, житель чужедального Севера — мертвенно-бледный эмигрант РусАкофф... Всех нас собрала великая дата — 20 апреля — День Сожжения Креста.
Как завещали нам Славные Предки.