Кубанская Конфедерация 4. Дальний поход
Шрифт:
– Должно дойти, там люди верные.
– Вот и славно.
– А что ты ему написать хочешь?
– Объясню Никласу про то, как видится бой под Мальме с моей стороны, и предостерегу его от поспешных выводов. Если все пойдет так, как я предполагаю, то в будущем, года через два или три, корабли Конфедерации будут частыми гостями в Зундском проливе, и твой король должен навести в тех краях порядок, а иначе его наведем мы. Понятно излагаю?
– Куда уж понятней.
– Отлично. Теперь скажи мне, Эрик Тролль. Что ты знаешь о других людских анклавах, которые имеются на территории России?
– Это помимо Питера и окрестностей? –
– Да.
– Мало что известно… – Эрик замялся.
– Говори, как есть, невзирая на секретность или еще что-то. В любом случае, по прибытии в Сестрорецк, я все узнаю. И если ты утаишь от меня информацию, я это пойму и могу пересмотреть наш уговор относительно твоей свободы.
– Ладно, – через силу кивнул скандинав, – не угрожай, пуганые мы…
– А это и не угроза, а констатация факта.
– Что тебя конкретно интересует?
– Москва. В первую очередь меня интересует, имеет ли Прибалтика с ней связь и, если да, то, как это происходит?
– В точку бьешь, капитан, – Эрик уважительно посмотрел на меня и хмыкнул. – Насчет Питера и Гатчины не скажу, мы с моим ярлом в тех краях только проездом были и не задерживались, а Сестрорецк, действительно, контакты с Москвой поддерживает. Местное начальство это в секрете хранило, но у нас получилось кое-что узнать. Связь Сестрорецка с Москвой осуществляется по радио, и два анклава хотят наладить между собой постоянную торговлю.
– Как, ведь большинство железных дорог к использованию давно уже непригодны?
– Водный путь. Через Ладожское озеро мимо Волхова и Тихвина. По реке сохранился выход в Рыбинское водохранилище, а там по Волге и до самой Москвы добраться можно. Однако ты учти, это все несколько лет назад было, а как сейчас у них дела обстоят, я просто не знаю.
Вот это уже, в самом деле, информация была очень важная и, уточнив пару деталей, я оставил дальнейшие расспросы на завтрашний день, а сам отправился в свою каюту, ворошить старые атласы и карты России. Наконец-то, появились первые задумки на то, как нашему отряду поскорее добраться в родные края и это согревало душу даже больше, чем утренняя победа над викингами.
Глава 3.
Балтийское море. 28.03.2065.
Встречу с братьями по разуму, крови и языку из Сестрорецкой Рабочей Республики я представлял себе в самых радужных красках.
Предполагалось, что когда мы войдем в Финский залив, то на открытых международных радиочастотах, сразу же вызовем на связь местные власти. Обозначим себя, они укажут нам курс к уцелевшим пирсам, а возможно, что даже вышлют нам навстречу лоцманское судно. Дальше фрегат причаливает к берегу, и нас с радостью встречают. Я веду переговоры с республиканскими начальниками, объясняю нашу ситуацию, и делюсь с ними информацией о том, что творится в мире. После всего этого мы договариваемся с ними о сотрудничестве в торговой сфере, и наш отряд делится на две части. Фрегат под командованием Скокова и двадцать десантников возвращаются на ВМБ "Гибралтар" и помогают Семенову в его трудах. А я вместе с остальными воинами, при содействии и поддержке властей Сестрорецкой республики, начинаю свой поход на ридну Кубань.
Однако я ошибался, а все из-за того, что изначально опирался на недостоверную и неполную информацию, полученную от Эрика Тролля. Скандинав так ярко и красочно расписывал счастливое и добропорядочное общество всеобщего равенства и братства, которое царило в СРР, что иные прибалтийские анклавы, ни мной, ни командирами отряда, как возможные будущие партнеры, просто не рассматривались.
Впрочем, Эрик ввел меня в заблуждение не специально и зла за поражение своих братьев-викингов под Мальме на нас не держал. Он давно уже не был в этих краях, и о том, что творилось на территории Ленинградской области и Прибалтики последние пару лет, знал чрезвычайно мало. И оттого, все происходящее с нами в этот день, мы воспринимали не так, как могли бы, если бы владели более полными сведениями об изменениях в жизни Сестрорецка за минувшие полгода.
Итак, сегодня "Ветрогон" вошел в Финский залив. День начинался просто замечательно. Солнечное раннее утро и спокойное море. Мы со Скоковым стоим на ходовом мостике и разговариваем о какой-то ерунде. Радиосвязь работает, через час-другой мы собираемся вызывать на связь Сестрорецкий радиоцентр, и тут на открытой частоте раздается истошный женский крик:
– Помогите!!! Спасите!!! Убивают!!! Кто-нибудь, на помощь!!! Умоляем!!!
Кроме этих слов более ничего, треск динамика и все смолкает. На несколько секунд мы с кавторангом замираем в ступоре. В крике было столько страдания и боли, а на заднем фоне еще и маленький ребенок плакал, что долетевший к нам через радиоэфир крик о помощи, по нервам ударил очень сильно.
– Что это было? – задал я Скокову риторический вопрос.
Капитан фрегата пожал плечами:
– Хрен его знает!
Взяв в руки укэвэшку, я вызвал корабельную радиорубку:
– Кум, это Мечник. На связь!
– На связи! – командир БЧ-4 с ответом не замедлил.
– Крики слышал?
– Да.
– Можешь определить, далеко это от нас и какой пеленг?
– Сигнал был четкий, так что, скорее всего, радиоточка находится недалеко. А пеленг мы не засекали, но если сигнал пойдет вновь, то сразу определим.
– Понятно. Отбой связи!
Пока я разговаривал с радиорубкой, Скоков колдовал вокруг экрана радара, включал разные режимы работы, отсекал помехи, запускал одному ему известные программы и, провозившись пару минут, сказал:
– Четырнадцать миль практически прямо по курсу есть одиночная цель. Скорость шесть с половиной узлов, траверз городка Локса. Если со среднего хода перейдем на полный, то за тридцать пять минут домчим.
Скоков посмотрел на меня и, быстро приняв решение, я согласился с его предложением:
– Полный ход и играй боевую тревогу. Непонятно, что там за судно, но крики настолько душераздирающие, что людей требуется спасать. Мало ли что. Может быть, тонут, а возможно что-то иное…
Недослушав, капитан сразу начал отдавать команды:
– Машинное отделение полный ход! Команде фрегата и десанту боевая тревога! Боцманской команде аврал, приготовиться к проведению спасательной операции!
Стремительно увеличив скорость с семнадцати узлов экономного хода до тридцати узлов полного и, рассекая узким стальным корпусом серые балтийские волны, фрегат устремился вперед, и через двадцать семь минут мы увидели тех, кто нуждался в спасении и молил о помощи. Прямо по нашему курсу, всего в трех милях, на воде горела большая парусная шхуна, которую обстреливал из мелкокалиберных орудий и пулеметов двухтрубный винтовой пароход, водоизмещением от восьмисот до девятисот тонн.