Кубок Для Героя
Шрифт:
– Что зависла?
– Оскольский оттолкнул девчонку и присел возле Макса.
– Максим! Максим! Что с тобой, Макс?
Но Никитин лишь безвольно покачал головой, и застонал, не в силах ответить.
– Скорую! Быстро!
– крикнул тренер.
– Больно? Терпи!
Девочка встала и повернулась, чтобы уйти.
– ... не уходи...
– прохрипел Никитин, морщась от боли.
– Лежи!
– велел тренер.
Перед глазами Макса поплыли тысячи светящихся точек, он попытался встать, несмотря на запрет Оскольского, но не смог, упал на землю,
...Очнулся он от резкого запаха нашатыря.
– Плохо! У мальчика шок! Возможно сотрясение... и перелом ноги...
Врач, скорой, резанул ножницами, намокшую от крови штанину спортивных брюк Макса. Быстро, ощупал и осмотрел повреждённую ногу.
– Открытый перелом. Потерпи... Сейчас сделаем укол успокоительного, и тебе полегчает.
Медик достал из своей сумки шприц и ампулы, а затем скомандовал:
– Посветите мне. Тренер держите ребёнка...
Он вколол Максу какой-то раствор. После него голова и руки пострадавшего стали невыносимо тяжёлыми, боль отступила, а глаза незаметно закрылись.
– Ребёнка, необходимо срочно везти в больницу. Сейчас максимально плавно и осторожно перекладываем на носилки.
– Ах, не вовремя это! Где теперь ему найти замену? Кого отправить в Тольятти на соревнования...
– бормотал себе поднос Оскольский, удерживая повреждённую ногу Никитина.
Водитель "скорой" и гаишник синхронно взялись за подмышки Макса.
– Только без рывков!
– предупредил врач, разворачивая носилки.
Пострадавшего осторожно положили на носилки. Ребята со всех команд, которые в этот вечер тренировались на Кургане, стояли сгрудившись кружком. Кто с удивлением, кто с ужасом, кто с сочувствием смотрел на Максима, лежащего на носилках.
– Аккуратно понесли к машине...
– скомандовал врач.
Потерпевшего, как нечто ценное подняли. Ребята тут же расступились, пропуская взрослых с Максом.
– Маме Максима позвоните, - крикнул на ходу тренер.
– Пускай едет в больницу.
Когда, носилки втолкнули в скорую, Оскольский нырнул следом, в широкую заднюю дверь машины. Места было мало, сесть было негде и поэтому Алексею Андреевичу пришлось стоять, упираясь спиной в угол, а плечами в крышу. Пока ехали до больницы, на каждом повороте тренер безнадёжно взмахивал руками в попытке удержаться на ногах...
***
Больно... как же больно. Обжигающая боль протекала по всему телу. Макс застонал.
– Всё хорошо, Максим, всё хорошо сынок, - мама успокаивающе погладила его по руке.
– Сейчас придёт врач и сделает укол. Потерпи немножко.
Никитин с трудом приоткрыл глаза. Сквозь застилавшие их слёзы посмотрел на мать.
– Как у нашего героя дела?
– в палату вошёл мужчина в белом халате.
– Сейчас сделаем укол, рентген...
Макс непроизвольно поморщился, когда
Сначала его отвезли на рентген потом в операционную. Там он пролежал полчаса на холодной каталке, ожидая врача. Мама стояла в углу. Максим периодически на неё посматривал, а она успокаивающе кивала - мол всё будет хорошо.
– Плохо...
– вошедший в кабинет доктор говорил тихо, отвернувшись от Максима, так чтобы его слышала только Мария Петровна. Врач ещё раз посмотрел на снимок.
– Очень плохо... боюсь, что дело серьёзное... хорошо если вообще на ноги встанет...
Макс же в этот момент пытался уловить, о чём разговаривают мама и врач. Но так как он не мог ничего расслышать, попытался уловить реакцию матери. Она же, сдерживая слёзы улыбалась, словно ничего плохого не случилось.
– Что... будет с ногой?
– не выдержал Максим.
– Я смогу кататься?
Доктор молчал, словно раздумывал - говорить правду или нет. Макс испуганно смотрел на него. На некоторое время боль сменилась страхом.
– Посмотрим...
– медик отошёл от снимков и снова ощупал ногу.
– Пока трудно сказать... Думаю всё будет в порядке... пару месяцев... только кости надо вправить. Потерпеть придется.
Макс согласно кивнул. Закрыл и тут же быстро открыл глаза. В них врач увидел адскую боль.
– Я потерплю...
– пообещал он пересохшими губами.
Его переложили с каталки на стол, пристегнули запястья брезентовыми ремнями, сделали укол. Боль и страх ушли. В голове появился туман, тело наполнилось сонной тяжестью...
***
– Олег! Что же теперь будет?
– всё время повторяла мать, прижимаясь к отцу.
– Что, что?
– недовольно отвечал Никитин старший, стараясь сохранить спокойное выражение лица.
– Будет жить как другие! Радуйся, что, жив...
Макс же лежал и молчал. За два месяца ему ломали ногу уже дважды. Не правильно срастались кости. После каждой такой процедуры нельзя было несколько дней шевелить ногой.
– Может в Москву его отвезём... профессору покажем?
– Посмотрим...
В палату постучались, дверь открылась и в проёме появилась сначала голова Антона Якорь, потом Данилы Раер.
– Здравствуйте!
– поздоровались ребята хором.
– Можно...
– Здравствуйте!
– в проёме показались ещё две головы - Валентины и Олеси.
– А... Здравствуйте... мальчики и девочки!
– ласково ответила Мария Петровна, вытирая слёзы.
– Заходите, заходите...
– Да, да, - пробормотал Никитин старший, поднимаясь со стула.
– Вы тут посидите, поговорите, а мы пойдём. Потом ещё зайдём...
Антон открыл дверь по шире, пропуская девчонок вперёд и выпуская родителей Макса. Последним в палату вошёл Дан.