Куда идем мы – 2
Шрифт:
А кланлид все так же неторопливо двигался вперед.
Вот Жир взмахнул граблями и пропал. Справа едва не дотянулся своей диковинной лопатой Тот – но с тем же итогом.
Вспышка.
Все вокруг исчезло.
Четвертый свалился с лося и упал на что-то мягкое и упругое. Он попытался вскочить на ноги, но опять упал.
– Не дергайся, – совсем рядом раздался голос Психа. – Сидишь – и сиди спокойно.
– Где мы? – сразу вскинулся монах.
– Судя по всему – в его пространственном кармане, – негромко и неторопливо ответил Псих. – Он всегда специализировался на пространственной
– А если попробовать стенки граблями прорвать? – предложил свин. – Они вроде не очень толстые.
– Попробуй, но я не советую, – сообщил Псих. – Они не толстые. Они магические, а потому – непроницаемые. Пока он сам нас отсюда не вытащит – никуда мы не денемся. Очень удобная тюрьма, причем – персональная и переносная.
– Понятно, – сглотнул Четвертый. – Что делать будем?
– Импровизировать, – пожал плечами Псих. – Ничего другого нам не остается. Я раскидал очки, полученные за поедание фрукта, открыл пару заблоченных веток, так что, возможно, смогу показать своему бывшему поклоннику пару эффектных фокусов. Зря ты, кстати, подарок есть не стал.
– Есть ЭТО! – юношу опять передернуло.
– ЭТО – обычный фрукт, растущий на дереве, – пояснил обезьян. – А вот тебя, пользуясь твоей брезгливостью, развели и кинули. А ведь ты мог получить очень немалую прибавку к «Святости». Пожалуй, максимальную за все время нашего похода. Думаешь, зря Гуа суетилась по части этого похода в гости по утрам?
– Кто ходит в гости по утрам, – сказал Жир. – Тарам-парам. Парам-тарам. Неудачно сходили, что уж говорить.
– Тебе-то уж помолчать лучше, – заметил Псих. – Забыл, как сам накосячил? Перефразируя песенку: короткая память – лучше, чем сифилис. Особенно в узком кругу.
– А что я? – оскорбился свин. – Все накосячили. Босс, вон, тоже вон какую возможность упустил. Но по сравнению с тобой мы все дети. Так, как ты – не накосячил никто. Не обижайся, но ты, конечно, отжег на пределе человеческих возможностей. Я думал, меня уже невозможно в этой жизни чем-то удивить. Ага. Щас! У меня глаза чуть за пределы своей орбиты не вышли. На рака бы сейчас был похож.
– Не похож был бы, – вдруг сказал Тот – Я знаю, я видел. Потому что у раков – фасеточные глаза, как у насекомых. Как у мухи. Или стрекозы. Мухи. Или все-таки стрекозы? Как думаете – муха лучше или стрекоза? На кого из них рак больше похож?
На этот глубокомысленный вопрос ему ничего не ответили. Не из пренебрежения столь важной проблемой, а просто не успели.
Потому что Тот внезапно исчез. Почти сразу же перестал шумно сопеть лось Драк. Третьим бесследно пропал Четвертый.
– Приехали! – успел пояснить Псих Жиру, прежде чем и тот исчез.
г. Благовещенск,
центр Амурской локации.
50°15? с. ш. 127°32? в. д.
Психа извлекли на свет божий последним.
Он огляделся – они находились в центральном зале. Прямо перед ним к колонне был привязан Четвертый, справа и слева от него – Жир и Тот. Драка, похоже, просто вывели во двор, а хурджин капитан небрежно бросил на пол.
Пока он оглядывался, его заломленные руки связывали сзади за столбом. Связывали на совесть, стягивая до онемения.
– Вы закончили? – саркастически поинтересовался капитан Кассий Колхаун. – А теперь разверните его как надо – лицом к публике.
Грустно вздохнув, невидимый связыватель потащил обезьяна за шиворот вокруг столба, выламывая ему руки в суставах. Псих перестал видеть попутчиков, зато наконец-то увидел собравшихся. В зале было больше сотни «белых колпаков». Перед ними стоял ККК, который вел себя, словно какой-то баптистский проповедник.
– Итак, вон они все перед вами! Наши так называемые гости-монахи, на поверку оказавшиеся волками в овечьей шкуре. Коварные демоны, чьи клыки обагрены кровью! Посмотрите на них – это они уничтожили наше Дерево, это они лишили ваших детей куска хлеба…
И так далее, и тому подобное. Подобную пургу он нес довольно долго, неплохо завел зал, но Психу было откровенно скучно. Обезьян погрузился в размышления, пытаясь найти хоть какой-то выход, и к реальности вернулся только тогда, когда услышал:
– За это чудовищное преступление они, несомненно, заслуживают самого сурового наказания. Но я человек справедливый. Они монахи, формально – они молятся за нас, и, по божьему закону, богобоязненный прихожанин не может нанести им вред никаким металлическим предметом. Поэтому я попросил унести отсюда все палаческие инструменты – все эти клещи и иголки. Но я человек не только богобоязненный, но и справедливый. Поэтому один инструмент я все-таки оставил. Покажи плетку, палач!
Здоровенный мужик в белом колпаке поднял плетку над головой.
Плетка была впечатляющей – неимоверной длины «четыреххвосткой», сплетенной из полос шкур вола, барана, оленя и теленка. Кроме того, ее для тяжести специально отмачивали в воде. Такой плеткой умелый человек с одного удара ломает позвоночник собаке.
– Главная вина, разумеется, на демонах – их гнилое нутро не позволяет поступать по-другому, – продолжал меж тем кланлид. – Но какой спрос со зверушек? Вся ответственность – на единственном человеке в этой компании. На Штанском Монахе, бросившим своих зверей без присмотра. Ему и первый кнут!
«Плохо дело, – подумал Псих. – Четверка, со своей хрустальной выносливостью, уйдет на перерождение если не с первого, то со второго удара».
Глава тридцать вторая. Благовещенск, Благовещенский район, Верхние планы
(в которой все что-то ищут)
г. Благовещенск,
центр Амурской локации.
50°15? с. ш. 127°32? в. д.
– Погоди, капитан! – крикнул Псих. – А народ всегда по-другому говорил. Не начальнику первый кнут, а доносчику. Я вот и хочу сделать донос. Это я, я один, без пособников, украл плоды. Первый фрукт я глупо и по незнанию упустил, и он ушел в землю. Следующие три я украл более удачно и унес их на сеновал. Там мы и съели их втроем, а человек даже не знал об этом. Наконец, дерево свалил я, я один и никто мне не помогал.