Куда ворон костей не приносил

Бельский С.

Люди здесь всегда поклонялись великому Солнцу, источнику всего живущего, с которого пришли на землю их предки. Высокие камни, затерянные в степных зарослях, глубоко ушедшие в песок, исчерчены изображениями великого светила. На могильных памятниках умершие возвращались к Солнцу, началу и концу всего живущего. Сойоты насчитывали сорок тысяч лет с того времени, когда первые люди поселились в солнечной стране, ни больше, ни меньше, и поэтому дети Солнца, являющиеся в праздничные дни за покупками в Минусинск или в пограничное село Усу, с нескрываемым презрением смотрят на русских, на, татар и китайцев.

В

белых длинных рубахах, сойоты молча сидят около лавок, украшенных полосами красного и желтого кумача, и с улыбкою смотрят на окружающую их суету. В Минусинском музее хранится золотая монета эпохи Александра Македонского, которую один из этих древних людей предложил за купленную им соль на базаре. Две или три тысячи лет — это очень короткий промежуток времени и только люди, приходящие с севера, думают иначе. В горных долинах и на границах с пустыней лежат плиты из твердого, красноватого камня, на которых высечены изображения ассирийцев в остроконечных шапках с четырехугольными бородами. Прошло уже семь тысяч лет с того времени, как приходили эти люди в страну Солнца; немного раньше появились китайцы из великой пустыни на юге, и с того времени ничто не изменилось в горных долинах. Солнце золотит блистающую корону снегов, которыми покрыты отдельные вершины. Широкими взмахами уходит Енисей в каменном русле, под скалами похожими на брошенный город. Весной степь покрывается голубыми ирисами, под которыми журчат хрустальные ручьи, колючие травы и кустарники бросают прозрачные тени на старые могилы и вдоль заброшенных дорог тянутся высокие каменные столбы, с вырезанной на них историей древнего народа. Не изменились и сами сойоты. Когда приходили ассирийцы, они жили так же, как живут теперь.

Люди, познавшие высшую мудрость, избегают тяжелой работы и проводят время в созерцании, в мечтах и воспоминаниях о прошлом. Немного плодов и ягод, собранных в одичавших, заброшенных садах, горсть зерен, кусок грубой ткани — вот все, что нужно сыну Солнца.

В Сойотию можно пробраться только по крутым горным тропинкам, через которые с громом и шумом перебрасываются пенистые лесные потоки. Пограничное русское село Уса отделено от Солнечной страны бездорожным лесом, в котором кедры и лиственницы спускаются на дно глубоких оврагов, или устало разбредаются по крутым каменным склонам.

Однако полтавские и пензенские мужики, в поисках за свободными землями, пробрались через тайгу и горы и вместе со своим скарбом очутились в самом сердце древнего мира, с его мудрым населением, не желающим отличать правой руки от левой. Земля тут, действительно, была вольная, так как для русских чиновников Сойотия оказывалась «за границей», а китайцы забыли об этом уголке, отделенном от них непроходимой пустыней.

Сойоты встретили русских так же равнодушно, как обомшелая древняя скала встречает набежавшую волну.

— Приходили ассирийцы, персы, китайцы; докатывались остатки войск, собранных Александром Македонским для покорения мира, — и все они ушли, исчезли, как пропадает вода в песках, пустыни. Пусть пройдут и люди с севера, как проходит луч солнца на поверхности потока, тень над степью от пролетающей птицы.

Столкновения между пришельцами и детьми Солнца начались только тогда, когда мужики стали валить вековой лес

и убирать с полей могильные камни. Сойот Ван-Ган, одетый в праздничную белую рубаху, в сопровождении трех старшин племени, явился на берег речки, где жили русские, и обратился к ним с цветистой речью.

— Мы заняли эту страну, когда горы были в два раза выше, чем теперь, и леса выходили далеко в пустыню. Мы были уже стары, когда ваш народ еще не существовал, и теперь перед нами вы все, приходящие с севера, то же, что мелкая трава у подножия тысячелетнего дерева. Мы не запрещаем вам жить здесь, собирать плоды, размышлять и писать на камнях ваши короткие мысли, но не трогайте леса и земли! Они наши с того времени, когда с Солнца спустились первые люди.

Долго и хорошо говорил Ван-Ган, но речь его не произвела на пришельцев никакого впечатления.

— Тут земля ничья! Иди и жалуйся!..

Ван-Ган подумал и ответил:

— Я буду жаловаться предкам.

— Кому хочешь! Нас отсюда теперь никто не сгонит: мы первые расчистили лес и будем рубить его дальше, пока не засеем все хлебом, от горы до лесков. Кончилась ваша Сойотия!

Ван-Ган не знал, как ему поступить. Всякое насилие запрещалось законом предков, но по преданию сойоты исчезнут, когда упадут старые деревья и камни с древними надписями будут сдвинуты с своих мест.

Русские начали пахать, и жирная земля покрылась первыми глубокими бороздами, сбегавшими по склону горы от древнего кладбища до ручья.

Сойоты долго думали и, наконец, решили затопить поляну, занятую русскими. Они загородили ручей, дождались пока вода в искусственном бассейне поднялась в рост человека, и ночью разрушили плотину. Мутный, холодный поток ринулся с гор, ломая деревья, выворачивая камни, и в несколько минут смел начатые постройки, стога сена, закрыл песком вспаханное поле.

С этого времени в стране Солнца, затерянной на границе двух великих пустынь, началась беспощадная война. Здесь некому было судить, некому решать, на чьей стороне справедливость и право.

Только Солнце, великое, вечное светило, заглядывая миллионами глаз в чащу леса, видело, как древние люди, словно стая белых птиц, прячась в расщелинах скал и густой зелени, плотным кольцом окружали новый поселок, следя за каждым шагом переселенцев, и как русские медленно расширяли свои владения, углубляясь все дальше и дальше, под густые своды векового леса.

II

В жаркий июльский день над Саянами прошла гроза. Холодный ветер и потоки мутной воды, обгоняя друг друга, ринулись в Солнечную долину. С грудами песка и щебня в русский поселок спустился, подгоняемый бурными северными вихрями, господин Кравчинский, бывший помещик, антрепренёр, шулер и золотоискатель.

Отворив, или, вернее, отставив дверь, закрывавшую вход в крайнюю избу, Кравчинский снял фуражку с красным околышем и, всматриваясь в темные углы, крикнул звонко и повелительно:

— Здравствуйте, ребята! Принимайте барина.

Через час он сидел за столом, ножки которого были врыты в землю, что придавало ему вид первобытной постройки, пил водку, закусывал медвежьим окороком, моченой черемшой и снисходительно слушал рассказы о сойотах, о спорах за землю и леса, о богатстве Солнечной долины.