Кудыкина степь

Кружнов Андрей Эдвардович

СМОТРИТЕЛЬ. Так бы и сказал. Значит, интересуетесь, в котором часу поезд на Распоповку пойдет?

ЧЕЛОВЕК В ШЛЯПЕ. Вот, вот! В Распоповку! Поезд в Рас-по-по-вку!

СМОТРИТЕЛЬ. Во гад – выучил, теперь орёт. Думаешь, я дурак, думаешь, я не знаю, кто ты есть на самом деле. Я тебя даже через дверь чую.

ЧЕЛОВЕК В ШЛЯПЕ. Честно говоря, я и сам не знаю, кто я есть на самом деле. Скажите, а мы разве где-то виделись?

СМОТРИТЕЛЬ. Ещё бы! Позапрошлой

ночью всё вынюхивал… да не тут-то было, гад! Я всегда начеку! Всегда, понял! (Орёт песню.)

Чутко я стою в ночном дозоре

И врага на выстрел не пущу,

Чтобы степь моя не знала горя,

Пятернёй я гадов удушу-у!..

ЧЕЛОВЕК В ШЛЯПЕ. М-да, в такую приятную ночь и – на тебе! – сумасшедший. Скажите, а как же поезд, вы не забыли, куда надо перевести стрелки?

СМОТРИТЕЛЬ. Какая тебе разница. Рельсы не дорога, с них не упадёшь.

ЧЕЛОВЕК В ШЛЯПЕ. Нет уж, извините-подвиньтесь! Мне нужно точно знать, что он пойдет по этому пути!

СМОТРИТЕЛЬ. Ага, попался! Думаешь под поезд броситься – не выйдет! Прошу прощеньица!

ЧЕЛОВЕК В ШЛЯПЕ. Что значит, не выйдет?! Вы поставлены обеспечить своевременный проход состава, не так ли?

Молчание.

Вот и обеспечивайте!

СМОТРИТЕЛЬ. Всё?.. Ладно, я пошёл на боковую, чава-какава!

ЧЕЛОВЕК В ШЛЯПЕ (опускается на ступени). Безобразие… Сколько может зависеть от идиотов. Только-только начал осознавать полноту бытия, почуял ночной аромат травы, в луне увидел нежную личность, глядящую к нам из гуталиновой мглы и – на тебе! (Смотрителю.) Поймите, я, может быть, и не хочу бросаться под поезд из вашей Распоповки. Но мне нужно быть уверенным, что он пройдёт именно по этому пути и именно в это время!

Молчание.

Иначе можно подумать, что на свете исчез порядок, а без порядка нет смысла! Никакого смысла!

СМОТРИТЕЛЬ (после молчаливого раздумья). Слышь, у тебя опохмелиться нету?

ЧЕЛОВЕК В ШЛЯПЕ. Опохмелиться – в такую божественную ночь!.. Впрочем, кажется, полбутылки есть. (Достает из кармана бутылку и читает.) Водка из лучших сортов и отобранных зёрен. М-да, дум спиро спэро.

СМОТРИТЕЛЬ. Погодь, я боты обую, хы-хы, а то ведь без меня выдуешь, крикун.

Выходит Смотритель: голова всклокочена, широкие штаны размера на три больше нужного болтаются на помочах, не заправленная ночная рубаха, в руках две плошки.

Так, так, значит, ещё один.

ЧЕЛОВЕК В ШЛЯПЕ. Сумасшедших теперь уже двое. Как звать, многоуважаемый? (Разливает водку.)

СМОТРИТЕЛЬ. Вчера гнидой обозвали, сегодня – идиотом, а завтра – и язык не развернётся. Но я не жалуюсь, главное, от чистого сердца. За что пьём?

ЧЕЛОВЕК В ШЛЯПЕ. Погоди, ты как попал сюда?

СМОТРИТЕЛЬ. Старуха сказала, по пьянке в погреб упал, утром вылез – уже тута, в степи кудыкиной, а сам я не помню.

ЧЕЛОВЕК В ШЛЯПЕ. Какая старуха?

СМОТРИТЕЛЬ. Старая, какая же. Пока, говорит, райской жизни для всех не устроишь, из кудыкиных степей не выберешься. А как её устроишь-то – сам босой.

ЧЕЛОВЕК В ШЛЯПЕ. А зовут тебя как, помнишь?

СМОТРИТЕЛЬ. Вот здеся, внутри чувствую, что как-то зовут, а в башке – не помню.

ЧЕЛОВЕК В ШЛЯПЕ. Ясненько… Ты за путями смотришь?

СМОТРИТЕЛЬ. Смотрю. По мере сил.

ЧЕЛОВЕК В ШЛЯПЕ. Значит, смотритель.

СМОТРИТЕЛЬ. Точно! За что пьём?

ЧЕЛОВЕК В ШЛЯПЕ. За эту своевременную ночь!

СМОТРИТЕЛЬ. Не, надо за счастье в несчастном деле, чтоб наверняка.

ЧЕЛОВЕК В ШЛЯПЕ. Возраженья отклоняются.

Пьют.

Бр-р-ры!

СМОТРИТЕЛЬ. Эх, хороша, собака! (Кричит.) Эге-ге-ге!!! Эхо пропало, чуешь? Нечистые весь воздух загадили.

ЧЕЛОВЕК В ШЛЯПЕ. Это они тут по ночам вытворяют?

СМОТРИТЕЛЬ. Ага. Соб-баки! Всю жратву у моего пса перетаскали. Конечно, он и удрал. Может, уж и его сожрали.

ЧЕЛОВЕК В ШЛЯПЕ. М-да, нечисть надо душить сразу, пока не всколыхнулась жалость.

Пауза.

А ты откуда знаешь, кто я на самом деле?

СМОТРИТЕЛЬ. Ты-то? Дык у тебя ж говорок козий. Поначалу нечистые тоже на четырёх лапах бегали, кошаков гоняли, а как-то раз просыпаюсь утром, а они уже на двух стоят! Я им говорю, вы чего это, собаки, навсегда что ли так останетесь? А они, гады, противным таким голосом: «Нам, говорят, старуха сказала, будет вам по-скотски жить, всё равно кроме его, паразита, то есть меня, здесь никого нету. Будете, говорит, в природе баланс разума держать». Обычно я таких «степными ушанами» называю: шик-шик, шик-шик, то на ножки, то на пузо, на ножки, на пузо: то ли ходют, то ли ползают. С непривычки, видать.