Шрифт:
Последние штрихи кистью заканчивали прекрасный образ, последний мазок пальцем мастера по скуле убрал прилипшую пылинку, что прилетела через открытое окно с видом на вечернее небо в алых красках.
Мужчина с сединой в волосах шумно выдохнул, мягко улыбнувшись своему творению и вытер маленькие крапинки пота со лба.
– Ну, вот и все, моя маленькая девочка, - он встал со своего стула и снова осмотрел свое творение, но уже стоя, подбоченившись. Склонил голову к плечу и причмокнул сухими губами.
– Да, идеальна.
А в комнате осталась сидеть на резном стуле с мягкой сидушкой и подлокотниками кукла...
Любой представил бы сейчас что-то пластиковое, или может металлическое, да даже деревянное, мало похожее на человека, но именно с его образа сделанное. Но нет, то была прекрасная работа, на которую у мистера Флептори ушло пятьдесят четыре года своей длинной жизни.
И работу он свою начал тогда, когда ему казалось, что смысла жизни больше нет, и он стал стареть. Он состарился буквально за пару дней на глазах у всех. И никто не дал молодому внутри, но стареющему снаружи, мастеру совета и поддержки. Лишь друг. Один и единственный.
Он подошел тогда к нему, положил руку на плечо и ободряюще сжал его.
– Ничто не заменит тебе твоей утраты, Клед, - сказал он тогда.
– Да, - безэмоционально отвечал ему безутешный.
– Найди утешение в ребенке.
– У меня нет детей, Стик, - все глядя на пол в одну точку, ответил мастер.
– Так создай, - на молодого мужчину поднялись почти прозрачные голубоватые глаза, оттененные печалью.
С той самой минуты его голову не покидала эта фраза...
«создать, создать, создать!» - билось у него часами в мыслях и будто эхом, сам отвечал себе: «Создам».
И вот настал тот момент...
Сейчас, пока мастер укладывался спать, на стуле в мастерской покоилась не деревянная, но имеющая основу дерева, фигурка, прелестное создание, то, что даже в неживом состоянии можно назвать живым.
Мастер потерял любимую жену, так и не обзаведясь ребенком, который бы продолжил дело мастера, который перенял бы все его знания. Но зато теперь он приобрел, нет, создал нечто прекрасное, что есть его дитя.
1.
Рядом с мастером в мастерской стоял молодой мужчина лет тридцати пяти, но внешность лишь давала иллюзию молодости. Ему, как и мистеру Флепатори, уже давно перевалило за третью сотню. Это и был тот самый друг, что дал идею, которая заставила «ожить» мастера, а теперь ему предстояло оживить в прямом смысле это чудо.
Но он не мог и с места сдвинуться. Он любовался чудесным ликом уже тридцать четвертую минуту и не мог отвести глаз. А на него со стула, не моргая, смотрели синие, яркие, большие глаза с длинными ресницами.
На вздернутый, чуть заостренный носик села бабочка, что залетела в вечно раскрытое окно, но ее никто не согнал. Ни «хозяйка» этого чудесного носика, ни мастера. Они любовались.
Но только эта самая бабочка выдернула их из застывшего состояния и друг мистера Кледа Флептори Войлич Стик моргнул.
– Она...
– Прекрасна, - закончил за друга мистер Клед, так как он не мог подобрать нужного эпитета.
– Да!
– он даже руки поднял в восторге, и снова взглянул на сидящую на стуле куклу, что так на оную не походила. Ведь, когда в мастерскую вошел Мастер Клед и Войлич, Войлич поклонился, как подобает джентльмену, и поприветствовал леди, сидящую в такой не подходящей для нее обстановке. Но девушка не ответила, мало того, она даже не моргнула, не отреагировав на его слова.
Она продолжала сидеть в скромном летнем сарафане нежного розового цвета на тонких лямках, с пояском под грудью, сложив на коленях друг на друга маленькие ладошки с длинными тонкими пальчиками и аккуратными розовыми заостренными лишь слегка ноготками. Лицо ее ничего не выражало. Спокойное выражение застыло на прекрасном овальном лице с заостренным подбородком и красивым ртом. Нежно-розового цвета пухлые губки не были маленькими, или большими, нет, они были идеальными, чьи уголки смотрели немного вниз. Но от этого выражение ее лица не получалось грустным или скучающим, нет. Лишь спокойствие. Об этом говорили и прямая спина и расправленные плечики. Изящная открытая шейка, красиво выступающие ключицы, небольшая грудь, тонкая, что называется «осиная» талия и стройные ножки. На стуле сидела идеальная во всем девушка с длинными до поясницы белыми, отливающими золотом, волосами.
– Клед, а тело, тело есть для слияния? Ты нашел тело? Ведь без тела, она так и останется неживой деревянной куклой. Ой, она ведь из дерева, да?
– Войлич, боясь приближаться, подошел к кукле и потрогал запястье, но под его пальцами увы заскользила прохлада необычного дерева. Мастер кивнул.
Древесина этого растения очень дорогая, потому что дерево редкое и обладает необычными свойствами. Оно способно изменять свою структуру. Уплотняться, размягчаться или же растягиваться, но для это требуются специальные травы, а рецепты приготовления ароматизаторов для пропитки изделия довольно сложны. Но это не являлось проблемой для того, кто поставил перед собой цель.
Мастер Клед изготавливал свое дитя из такого дерева. Почти каждую мышцу с их рисунком составного рельефа, каждую косточку, хрящик или крупную вену или артерию. Даже веки и глаза с ногтями, как язык и зубы, все это делалось отдельно, а потом собиралось воедино. Но даже великий мастер не сумел вы сделать тончайшие сосудики, ткани тел и оживить неживое. Для того и нужно было тело. Не обязательно живое, но обязательно, чтобы оно было таковым раньше. Чтобы при слиянии кукла получила все недостающее и стала полноценным живым существом с бьющимся сердцем, бьющей кровью в жилах, и разумом, которых способен запомнить все..