Кукла
Шрифт:
– Дорогой мой Русик, – проникновенно, по-отечески сказал Клепа, внимательно выслушав повествование друга, – если бы ты знал, что в свое время довелось повидать мне, когда я трудился обычным опером. Ну съехал парень с катушек, что тут сказать?
– До такой степени, что разрезал свою жену? – горячился Руслан. – Боже, не могу поверить, что вы так спокойно на все реагируете! Тем более его дочь официально считается без вести пропавшей! С какой стати ему врать? Да, на первой нашей встрече он не был откровенен, но потом он приехал ко
– Как?! – неожиданно заорал Клепа, даже подскочив на месте. – Как та девка может мстить?! У Вадика на работе были проблемы, говоришь? Она что, подделывала его подписи на договорах и звонила в налоговую от его имени, посылая всех на х..? Заразила Вадика раком желудка? Рус, не городи чепухи!
– Тогда как все это объяснить? – безнадежным голосом спросил Руслан.
– Самовнушение, – уверенно сказал Клепа. – Бедняга всегда был излишне впечатлительным. Вот и втемяшил себе в башку, что виноватый, а самовнушение – серьезная вещь, уж можешь поверить моему опыту.
– Вадим рассказал, что кое-что накопал на этого мужика, как его… Агейко?
– Он не признает имен, – усмехнулся Клепа. – Сказал, что его зовут «Никто».
– Но ведь Вадим обращался к тебе за помощью! – почти закричал Руслан. – И ты даже не поинтересовался, что происходило с твоим другом!
– Времена меняются, Рус, – философски заметил Клепа. – Да, когда-то мы были друзьями, и я ему даже помог кое в чем. Но я уже тогда понял, что Вадик немного того…
– Серый, ты чего молчишь? – Руслан, словно ища поддержки, повернулся к приятелю. Тот неподвижно сидел в кресле, и от Руслана не ускользнуло, как подрагивали его пальцы.
– Мне нечего сказать, – тихо сказал Серый и облизнул губы. – Давайте уже закончим с этим делом. Мне домой нужно.
– Всем нужно домой, – проворчал Клепа, наливая себе рюмку. – Тебе тут ехать пять минут, а Рус вон вообще из самой Америки прилетел. Вам хорошо, а мне что с этим болваном в сарае делать? Один плачет: «Не убивайте!», второй вообще сидит как контуженый!
– Ты закрыл его в сарае? – потрясенно спросил Руслан, и Клепа расхохотался:
– Рус, у тебя что, тоже жбан перекосило? А куда его прикажешь девать? Сюда к нам за стол посадить да еще стопку налить? За встречу?
– Но… так нельзя, – прошептал Рус. У него не укладывалось в голове, что Клепа, олицетворяющий в здешних местах закон, решился на такой шаг.
– Все, ша! – крикнул Серый, поднимаясь с кресла. – Идем к нему.
Мужчины молча поднялись с кресел.
Город медленно накрывал прохладный вечер. На темнеющем небе слабым пятнышком робко замерцал серпик месяца, это при том, что малиновое солнце только-только начало лениво тонуть за горизонтом, увлекая за собой день. Клепа подошел к сараю и загремел ключами. Звякнув, замок открылся, и троица зашла внутрь. Клепа щелкнул выключателем, и в помещении вспыхнул свет.
Мужчины
– Сними с него наручники, – тихо, но решительно сказал Руслан, и Клепа, что-то пробурчав, не без опаски приблизился к Никто. Он ловко снял с мужчины тюремные «браслеты» и тут же сделал шаг назад. В следующее мгновенье в его руке тускло блеснул ствол пистолета, но Руслан покачал головой.
Старик поднял голову, глубоко запавшие глаза, окруженные сеткой морщин, сощурились.
– Привет, – сказал он как ни в чем не бывало.
Мужчины молчали. Руслан испытывал странное двойственное чувство – с одной стороны, он ощущал острую жалость к этому несчастному человеку, который не без их помощи докатился до такого состояния, с другой – в нем зрела глухая неприязнь, причиной которой было осознание того, что вот этот сгорбленный старикан так неожиданно (и некстати) влез в его размеренную и, в общем-то, счастливую жизнь, смешав все его планы, заставив волноваться его семью
(Кристи говорит, что ты опоздаешь на самолет…)
и его самого – одни сны чего стоят!
Руслан сделал шаг ближе, пристально всматриваясь в лицо старика, губы Никто разъехались в широкой улыбке:
– Узнал меня? Вот твой толстый друг не сразу меня вспомнил. А где ваш Четвертый?
Улыбка исчезла с лица Никто, но его глаза продолжали ухмыляться, и Руслан вдруг с ужасом понял, что этот безумный старик знает, что Вадима нет в живых.
– Я узнал вас, – сказал он, стараясь, чтобы голос его звучал ровно и уверенно. – У вас есть имя, чтобы мы могли поговорить?
– Нет, – просто сказал Никто, потирая запястья. Руслан неосознанно отметил, что руки у этого деда еще хоть куда, собаку спокойно задушит и не поморщится. – И вообще, давайте на «ты». Мы же почти родственники, да? – Он подмигнул Клепе, и тот вздрогнул. Он хотел что-то сказать, но Руслан его опередил:
– Хорошо, будем на «ты». Прежде всего я прошу прощения за то, что ты находишься здесь, но, учитывая, откуда ты сбежал, условия тут получше, согласен?
– Совершенно верно, – радостно закивал головой Никто. – Как в номере люкс.
Руслан делано улыбнулся, пропуская шпильку Никто мимо ушей, и проговорил:
– Я понимаю, что это прозвучит глупо… Но всем нам искренне жаль, что так все получилось. Я имею в виду ту ночь. Поверь, мы раскаиваемся в том, что совершили. И просим прощения.
Никто даже и ухом не повел, продолжая с каким-то идиотским весельем разглядывать интерьер сарая, словно стоявшая в углу швабра занимала его внимание куда больше, чем признание вины этими людьми.
– Ты можешь ничего не говорить, – продолжал Рус, наблюдая за Никто. – Я и сам не знаю, как поступил бы на твоем месте. Да, мы были молоды, в головах у нас был мусор, мы совершили ужасный поступок и теперь хотим услышать, чего хочешь ТЫ.