Кукловод. Капер
Шрифт:
В поселок Патрик вернулся, кривясь от боли. Ничего не поделаешь. Бросить мешок с лечебными травами он не мог, а собрал он солидно. Все же, что ни говори, его привилегированное положение обуславливается тем, насколько успешно он будет справляться со своими обязанностями. Впрочем… Спускать обиды было не в его правилах, и коль скоро он не может добраться до госпожи… Пока не может. То найдется, кому ответить за его мучения.
Порою полезно получить плетью по горбу. Вроде и не по голове, но здорово подстегивает работу мозгов. Вот когда волей-неволей вспомнишь отца народов и главного куратора всех шарашек. Ну да,
Наутро боль в спине только усилилась. И самое паршивое, что оказать самому себе помощь оказалось делом весьма проблематичным. Если бы у него был хотя бы осколок зеркала, то можно было бы как-нибудь приспособиться. А так…
Однако помощь появилась в виде той самой рыжеволосой молодой рабыни по имени Лиз, из-за которой он, собственно, и был наказан. Она пришла в жилище Патрика на рассвете. Оказывается, старший надсмотрщик приказал ей помочь доктору. Правда, действовал он по распоряжению хозяйки. Какая трогательная забота о своей собственности!
Между прочим, сарказм тут неуместен. После смерти мистера Генри положение рабов несколько улучшилось. Они, конечно, все так же оставались бесправными и вкалывали от рассвета до заката, подгоняемые палками надсмотрщиков. Но зато их стали куда лучше кормить. А еще предоставили медицинскую помощь в лице Патрика, что за последний месяц уже принесло результаты.
Ну и, наконец, сам Патрик. Госпожа Джонсон не видела выгоды в том, чтобы он валялся в постели, трясясь от лихорадки. Уж очень дорого он обошелся ее покойному супругу. Впрочем, отдача была столь же очевидна. За прошедшее время, только начав свою врачебную деятельность, Патрик уже заработал своей госпоже три фунта. И заработок этот должен был расти.
– Я хотела вас поблагодарить, доктор Кларк, за то, что вступились за меня, – потупив взор, пролепетала девушка.
– Стоит ли благодарить, если это только отсрочка, а не избавление.
– С тех пор как меня оторвали от семьи, никто не пытался за меня заступиться. И даже если теперь мне будет стократ хуже, я все одно буду поминать вас в молитвах.
– Ну что же, надеюсь, мольбы такой миленькой девушки будут услышаны. Толика благословения Всевышнего никому не помешает.
Патрик легонько ударил по кончику острого носика, устроившегося на веснушчатом личике, окаймленном шевелюрой огненно-рыжих волос. Маленькая, ладненькая, молодая, двадцать с небольшим, без повязанного на голову грязного платка она была очень миленькой. А веснушки ей очень даже шли. Ничего удивительного в том, что эти гориллы докучали ей.
– Доктор Кларк, если вы замолвите словечко перед старшим надсмотрщиком, то я сегодня приду к вам, – густо покраснев и отведя взор, тихо произнесла Лиз.
– Это еще зачем?
– Я хотела бы отблагодарить вас.
Хм. Отблагодарить или обезопаситься? Ведь если она станет его любовницей и он негласно заявит на нее свои права… Нет, она все так же будет работать в поле, но домогаться ее больше не посмеют. Статус Патрика стоит вровень со старшим надсмотрщиком. Конечно, это смахивает на вынужденную любовь, но ведь он может ее и не трогать.
– Я подумаю над твоим предложением, Лиз.
А что такого? Время у него есть. И, судя по недоумевающим взглядам надсмотрщиков, которые они бросали с утра пораньше, в этом не было никаких сомнений. А раз так, то и горячку пороть не стоит. Опять же, не хотелось примерять на себя роль Дон Кихота и стать причиной еще больших несчастий, которые могут свалиться на рабынь плантации.
Обработав раны и отправив свою благодарную помощницу на работу в поле, Патрик и сам занялся делом. Сначала оседлал лошадь и до обеда отправился в город объезжать своих пациентов. А также навестить новых, сведения о которых оставили у здешнего управляющего. Вообще-то идиотизм. Если бы он собирался надолго задержаться в своем нынешнем качестве, то непременно убедил бы госпожу Джонсон устроить в Бриджтауне амбулаторию. Но это если бы собирался остаться…
Затем Патрик решил наведаться в кузницу. Проклятье! Он точно помнит, что отбросил спицу в этот угол. Это уже третья его попытка, и все без толку. Конечно, хлама в кузнице хватает, но не сквозь землю же она провалилась! Ее мог найти кузнец, когда наводил здесь порядок. Вот только Патрик мог поручиться, что тут уже давно никто не прибирался. И вообще, за исключением аккуратно разложенных инструментов и готовой продукции, все остальное пребывает в таком беспорядке, что черт ногу сломит.
– Что-то потеряли, доктор? – Кузнец Гобан, крепкий мужик невысокого роста, привалился к дверному косяку, с ленцой потирая руки тряпицей.
– Нет. Просто мне понадобилось изготовить парочку инструментов. Зашел, а тебя нет. Вот и решил подыскать что-нибудь, на чем можно нарисовать то, что мне нужно.
– Ясно. А я уж подумал, что вы ищете это. – Кузнец подошел к одной из полок, и в его руке появилась искомая спица со стальным шариком на конце. – Здесь, может, и пыльно, и кажется, что все разбросано в беспорядке. Но это мой беспорядок. И я точно знаю, где что лежит. Даже мало-мальская железяка. А вот эта спица – не моя.
– Занятная вещица. Но я искал не ее.
– Не сомневаюсь, доктор. Признаться, покойного хозяина тут никто не любил. Даже Джеймс, которого он поднял из грязи над всеми нами и сделал почти свободным. Мне он не нравился особенно, хотя я и ни разу не испытал на себе его гнев. Оно, конечно, ирландцу не за что любить англичанина. Но не только это тому причиной. У нас дома к огню отношение почтительное, а кузницу так и вовсе почти как храм почитают. От пращуров еще заведено. А он тут людей каленым железом пытал.
– Не ты?
– Спросите любого, доктор. Когда кузницу превращали в пыточную, я никогда не находился здесь. Разве только, подчиняясь приказу, разводил в горне огонь. Потом хозяин давал указания, а Джеймс со своими подручными надсмотрщиками управлялся с инструментами. Х-ха. Слышал, что вы вчера чуть не вырвали глотку Абачу, тот еще палач! – заговорил совершенно о другом кузнец. – Вам палец в рот не клади.
– Тогда знаешь и о том, что мне пришлось применять свои способности для лечения собственной спины, – внимательно посмотрев на кузнеца, произнес Патрик.
– Жутко неудобно, наверное.
– Да уж, неудобно.
– Но я думаю, вы еще легко отделались. Не то что наши надсмотрщики. Не слышали, какая у них напасть случилась?
– Интересно было бы узнать.
– Не повезло бедолагам. Они сегодня с утра обнаружили, что где-то растеряли мужскую силу. Ходят мрачнее тучи, буркалами вокруг водят и понять ничего не могут. А Абач, дубина черномазая, отчего-то вдруг стал называть вас шаманом.