Кукловод

Ланиус Андрей

Я имел свою точку зрения на этот круг вопросов.

Какая, к бесу, миссия! Давайте у себя разберемся, прежде чем лезть с советами хотя бы к той же фиолетовой плесени!

Постепенно у меня проклюнулось желание поведать миру о своем видении космических перспектив. Я стал марать бумагу, пописывать, как говорится…

Согласно китайской мудрости, путь в тысячу ли начинается с первого шага.

Я поступил в инженерно-строительный институт, расположенный в крупном промышленном городе. Осваивать строительную специальность я не собирался. Просто конкурс

был здесь пониже, а я нуждался в стартовой площадке. Притом в городе имелись издательства и редакции, и я рассчитывал, что там меня примут с распростертыми объятьями, тут же издадут сборник моих рассказов, а далее – признание, слава, поездки, выступления перед читателями, жизнь свободного и независимого художника…

Но оседлать удачу оказалось не так просто. Редакции журналов и газет, куда я разослал десяток своих рассказов, составлявших весь мой творческий багаж, дружно их отвергли.

Вскоре я узнал, что при клубе железнодорожников работает семинар, который ведет некий литературовед Мамалыгин Аркадий Андреевич. И будто бы он привечает начинающих фантастов.

Мамалыгин оказался любезным розовым старичком неопределенного возраста. Меня он встретил ласковой улыбкой и охотно зачислил в ряды семинаристов. Расспросил о том о сем, обещал прочитать мои рассказы, но просил не торопить.

Я быстро сделался активистом объединения: читал чужие рукописи ( всё то же покорение космических далей, высокая миссия человека, полная победа над фиолетовой плесенью либо же чужаки-агрессоры, война миров, секретное оружие пришельцев ), критиковал, высмеивал, ехидничал. Одну пишущую дамочку я довел до нервных рыданий, зло вышутив ту стряпню, которую она пыталась выдать за фантастическое блюдо под пикантным соусом.

Я горел желанием услышать мнении о собственных вещах, но Мамалыгин не спешил ставить их на обсуждение. Он будто присматривался ко мне, то и дело кивая благообразной головой с пушистым венчиком седоватых волос и улыбаясь как родному внуку.

Никогда не забуду этот день – 16 мая. Только что закончилось очередное занятие. Мамалыгин попросил меня задержаться.

– Вот что, Вадим… – в своей мягкой манере произнес он, когда мы остались одни. – Давно собираюсь серьезно побеседовать с вами…

– Всегда готов! – по-пионерски бодро воскликнул я.

– Нет-нет. – Поморщившись, он сделал плавный жест тонкой с розовыми пальцами рукой.– В другом месте. Вот что… Поедем сейчас ко мне домой. Заодно и поужинаем.

Надежда вспыхнула ослепительно. Если мэтр приглашает ученика к себе домой… Значит, ему понравилось?! В воображении рисовалась глубокомысленная литератур ная беседа за письменным столом, лампа под зеленым абажуром…

Жил Мамалыгин в восемнадцатиэтажной башне на проспекте Космонавтов. (Кстати, благополучно здравствует он там и поныне).

Надо отдать должное: он угощал меня с таким непринужденным радушием, что я не испытывал ни малейшей неловкости.

Разумеется, я сгорал от нетерпения. Но спешка была не в характере хозяина. Оставалось ждать заветной минуты.

Наконец ужин закончился. Мамалыгин разлил по чашечкам кофе, придвинул блюдце с лимоном.

* 

Как я понимаю, вы верите во множество обитаемых

миров? – неожиданно спросил он.

* 

Конечно!

* 

Ну да, – меланхолично кивнул он. – Сейчас мно

гие верят. Во всяком случае, куда больше народу, чем

пару десятилетий назад. Худо-бедно, наука делает свое

дело. Да и хорошая фантастика просвещает дремучие

умы. – Манера разговаривать у него была своеобразной:

обращаясь к собеседнику, он одновременно прислушивался

к чему-то в себе.

* 

Но пока человечеству не грозит контакт с инопла

нетянами, – со значением проговорил я.

* 

Вы уверены?

* 

Мы для них – так, вроде муравьев. Да, муравьев

.

Вот по лесу идет человек. Муравьи могут вообразить, что

он ищет контакт с ними. А на самом деле человек собирает

грибы или ягоды. Муравьям, озабоченным лишь тем, что

происходит в их муравейнике, этого никогда не понять.

* 

Муравьи? – бледно улыбнулся Мамалыгин. – Лю

бопытно… Но ведь есть ученые, которые как раз и изучают

жизнь муравьев.

* 

Но не каждого муравейника!

* 

Однако же ваша аналогия не вполне корректна, —

заметил Мамалыгин. – Люди все-таки не муравьи. Притом

человечество все же развивается, двигает вперед науку,

расширяет сферу знаний…

* 

Но этого мало. Нужно выйти на определенный, бо

лее высокий уровень, – стоял на своем я. – Тогда нами

заинтересуются.

Он забарабанил по столу тонкими розовыми пальцами: – Мне нравится, Вадим, что вы так безоговорочно верите во внеземные цивилизации. Но уж слишком вы строги к бедному человечеству. Разумная жизнь – в любой форме – не может быть неинтересной. И если нас обнаружили, то наверняка изучают.

* 

Зачем?

* 

Смысл в том, – тихо и серьезно ответил он, – что

всякая молодая цивилизация чем-то похожа на ребенка.

А за ребенком, особенно энергичным и беспокойным, ну

жен присмотр.

Что-то неуловимо изменилось в самой атмосфере комнаты. Я вдруг понял, что меня пригласили вовсе не для разбора моих рассказов, что наш вроде бы умозрительный разговор переходит на некие практические рельсы.

* 

Может быть… – пожал я плечами. – Всякие там НЛО,