Куклы из космоса
Шрифт:
Он подошел к краю тротуара и стал ждать, когда светофор даст зеленый свет. Несколько секунд спустя зеленый глазок загорелся, и прямо перед Кипятилиным затормозил оранжевый "Запорожец", за рулем которого сидел молодой человек энергичного, подвижного вида. Серафим Сергеевич начал было перекладывать портфель из одной руки в другую...
В этот момент он остолбенел.
Он почувствовал вдруг, что его словно остановили, выключили. Нашла внезапная слабость, которая не позволяла сделать ни одного движения.
От слабости он выронил портфель на асфальт, и тотчас же почувствовал, что все прошло, что он снова может двигаться.
Первым делом Серафим Сергеевич подхватил драгоценный портфель с тротуара, и тогда он немедленно остолбенел вновь - вновь нашла эта непонятная слабость, не было сил пошевелиться.
От бессилия он еще раз выронил тяжелый портфель, и сразу же опять обрел способность двигаться. Серафим Сергеевич был в полном смятении: происходило что-то совершенно непонятное и необъяснимое, выходящее далеко за рамки его житейского и научного опыта. Машинальным движением он опять взял портфель и тотчас же застыл без движения в третий раз.
Сидящий за рулем "Запорожца" энергичный молодой человек проявлял к нему большой интерес. Кипятилин напрягся из последних сил, но никаких сил опять не было, и он так и стоял, словно большая восковая кукла, прекрасно понимая, несмотря на смятение, как нелепо он выглядит со стороны.
Он в третий раз не удержал в руке портфель, и немедленно вновь обрел способность к движению. Как раз в этот момент светофор переключил цвета, и "Запорожец" вместе с другими машинами умчался прочь.
Подчиняясь непроизвольному порыву, Серафим Сергеевич протянул руку к портфелю, схватил его, каким-то шестым чувством уже понимая, что необъяснимые метаморфозы странным и непостижимым образом зависят от того, держит ли он портфель в руке или нет. Но мысль об этом отстала от непроизвольного движения, и портфель уже опять был в его руке. Однако в этот раз не произошло ничего. Кипятилин выпрямился и машинально помахал портфелем. Никаких сверхъестественных странностей больше не было.
Взволнованный, смятенный старший научный сотрудник, будущий доктор наук, осторожно огляделся по сторонам. Ничего больше не случалось. Он двинулся дальше, как автомат, еще долго не понимая, куда и зачем он идет.
Мог ли предполагать Серафим Сергеевич Кипятилин, что часть его энергии, которую он тратил на переноску портфеля с материалами к диссертации, поможет стартовать с Земли представителям другой цивилизации?..
На станции Годуновка Юра и Галя, сгорая от нетерпения, долго ждали электричку, а потом целых сорок минут им казалось, что электричка едва ползет, чуть ли не стоит на месте.
На вокзале, конечно, было так жарко и душно, как только и может быть в раскаленный июльский день. Вокзальные залы ожидания тоже были заполнены до последней возможности. Но хуже всего дела обстояли там, где продавали билеты на дальние поезда. Неумолимые графики летних отпусков вели к кассам множество людей. Перед кассовыми окошечками, далеко не все из которых были открыты, люди выстраивались в очереди, замысловато протягивающиеся чуть ли не через весь вокзал.
Очень много усилий ушло на поиски, но в конце Юра и Галя разыскали будку телефона-автомата. Здесь тоже была длинная очередь, очень жаркая и раздраженная, словно наэлектризованная прямыми солнечными лучами. Но минут двадцать спустя Юра оказался все-таки внутри раскаленной коробки, плотно прикрыл за собой дверцу и набрал номер редакции. В этот момент Леня, по счастью, оказался на месте; сдавленным полушепотом, как человек, простудивший горло, Юра выпалил в трубку последние новости о второй встрече с пифеянами. Спустя тридцать секунд в будку уже стучали - с одной стороны монетами, а с другой кулаками. Быстро раздражаясь, Юра завершил разговор и продрался сквозь раздраженную и наэлектризованную толпу к Гале.
Из густого автомобильного водоворота через семь минут появился знакомый оранжевый "Запорожец". Леня Скобкин остановил машину прямо перед Юрой и Галей, и они увидели, что у начинающего журналиста совсем не свойственный ему смущенный и виноватый вид.
– Шеф поймал меня в самый последний момент, - Леня распахнул дверцу машины.
– Я уже собирался ехать к вам, когда он дал мне еще одно срочное задание. Все выяснилось в самый последний момент, послать больше было некого. И сейчас у меня есть только несколько минут, опаздываю. Пока вам придется обойтись без меня.
Он захлопнул за Галей дверцу и огляделся по сторонам. Никто из окружающих не проявлял интереса к оранжевому "Запорожцу". На всякий случай Леня все-таки поднял в машине все стекла и наконец достал из сумки Ромрой. Галя и Юра впились глазами в его шкалу, и на некоторое время в машине воцарилась напряженная тишина. Потом в двух словах Леня рассказал о своих приключениях. Потом он сказал:
– А вы пока попробуйте... попробуйте-ка, скажем...
Леня вновь огляделся по сторонам. Оранжевый "Запорожец" стоял в самой гуще бурной жизни большого города. Множество людей вокруг занимались самыми разными делами - куда-то спешили прохожие, управляли движением регулировщики, неуемная летняя жизнь гремела, шумела, звенела, и человеческая энергия (в чем, кстати, измерить ее?) была везде и повсюду. Какая ее часть расточалась впустую или шла во вред человечеству? В большом городе наверняка можно было найти множество очагов ненужной людям энергии, а кое-где, наверняка, и настоящие месторождения ее, большие или маленькие.
На шумном цветочном базаре у вокзала взгляд Лени задержался, потом проник куда-то сквозь него, дальше.
И сейчас же ему в голову легко пришел первый ответ, а сколько еще таких ответов могло бы придти, если только дать себе чуть-чуть времени на размышления. Он сказал об этом Юре и Гале: громадное месторождение растрачиваемой впустую энергии действительно было совсем рядом.
Галя уже вылезала из машины. Мгновение спустя Юра тоже стоял на мягком от жары асфальте. Леня снова опустил все стекла машины, махнул из окна рукой, нажал стартер.
И беспокойная жизнь практиканта-репортера понесла его вперед и дальше, маня какими-то новыми встречами, обещая новые газетные строчки, новые заголовки.
4
"Дальнейшее развитие событий"
Из всей железнодорожной администрации первым это заметил кассир из кассы номер 13. Кассир был в положенной форме, со строгим лицом и аккуратно подстриженными усами, которые придавали ему сходство с английским писателем Киплингом.
У него все еще продолжался обеденный перерыв. Кассир уже съел несколько бутербродов, заботливо приготовленных женой, и выпил чаю, но обеденное время еще не истекло, и он стал искать слово, начинающееся на букву "Б", фамилию автора пьес "Севильский цирюльник" и "Женитьба Фигаро" из семи букв для кроссворда в газете. Время от времени в запертое окошечко нетерпеливо стучали, и тогда кассир номер 13 с сожалением предполагал, что в зале, в густой толпе этих отпускников, пришедших за билетами, а также всех людей с чемоданами, дожидавшихся своих поездов, наверняка кто-нибудь да знает это слово. В такие мгновения его наполняла зависть: пассажиры в конце концов все-таки и уедут куда-нибудь, а сам он, кассир, будет сидеть здесь, в тесной душной кассе, и завтра, и послезавтра, и еще много дней спустя, потому что его собственный отпуск пришелся, как обычно, на самую середину зиму.