Куколка для мужа. (НЕ) лги мне!
Шрифт:
– Конечно хватит, малышка, – с нежной умильной улыбкой гладит Борька свою «малышку» по голой ляжке, – живи здесь, если хочешь, мы не против, – обращается уже ко мне мой вконец ополоумевший муж, и у меня даже пропадает дар речи в ответ на такое неадекватное поведение.
Ну а что обычно делают нормальные мужья, если их застукали на месте преступления? Как минимум блеют, что «это не то, что тебе кажется»! А тут ведь полная клиника! Мой муж даже не пытается оправдываться, а сразу же принимает сторону своей ушлой развратной мнимой «чистой девочки»! Получается, они это уже заранее обсуждали и были готовы к такому повороту событий??
–
Пожалуй, я пока поеду в свою старую квартиру, где, по крайней мере, не буду натыкаться на этих похотливых голубков, отирающих все углы в моём чистеньком уютном доме. А там война план покажет. И я гордым шагом иду в свою шикарную гардеробную, где быстро скидываю первые попавшиеся на глаза платья в свой чемодан. Залезаю в ящик с бельём, и достаю оттуда своё новое ни разу не надёванное кружевное бельё из Италии.
– А это я, пожалуй, прихвачу с собой, – гордо размахивая им, выхожу я из комнаты, катя за собой свой чемодан на колёсиках, и со всей силы хлопаю дверью.
И только уже сидя в такси начинаю реветь, как белуга, и бедный водитель смотрит на меня с испугом в зеркало заднего вида. Я плачу, и пытаюсь вспомнить, когда же это всё началось, когда же наступил тот роковой момент, когда я ещё могла всё это остановить? Предотвратить неминуемую катастрофу…
2
Наверное, всё началось полгода назад со звонка моей старшей сестры Юли, которая жила в другом городе. Как это часто бывает в семьях: один из детей более успешный и обеспеченный и всю жизнь обречён помогать и тащить за собой всех остальных. Так вот это как раз про меня: пока Юлька тусовалась с мальчиками и особо не задумывалась об учёбе, я как проклятая сидела над учебниками, чтобы поступить в институт, где и познакомилась со своим Борей, который учился на четыре годы старше. И стал моим первым мужчиной. И единственным, вдруг осознаю я. И ещё больше начинаю реветь, размазывая по лицу тушь и помаду. Потому что мне становиться безумно жаль потраченных на него всех моих двадцати с хвостиком лет моей жизни, когда я рожала от него детей, растила и воспитывала их, работала, убиралась в доме и готовила еду, и всячески поддерживала своего непризнанного гения. Потому что верила в него.
И он действительно добился колоссальных успехов в жизни. С моей помощью и поддержкой. Потому что знал, что у него надёжный обеспеченный тыл. И пока он пропадал сутками на работе, отлаживая новый бизнес, я брала на себя заботу о нашем домашнем очаге! Поликлиники, вечные детские болячки, детские сады и школа: всё это висело исключительно на мне. Ведь Боренька всегда был так занят на работе! Его же работа была всегда приносить домой мамонта! А моя – быть женой декабриста. Безропотной, безмолвной и всё прощающей. И тут я с ужасом понимаю, что наверняка все эти годы мой верный муж, скорее всего, был мне совсем не верен… Или у него так съехала крыша от прелестей юной
Моя старшая сестра Юлька, как это часто водится, рано залетела и родила без мужа, и вся моя семья, включая меня лично, всячески поддерживала и помогала растить её дочку, Верочку. Я вспоминаю, как часто, покупая что-то для своего Артёма и Марианночки, покупала точно такую же вещь или игрушку и для Верочки. Ведь девочка росла без отца, бедняжка! Я брала её с собой в наши летние отпуска на море, и мои дети росли со своей двоюродной сестрой, как с родной. Интересно, во сколько лет она стала заглядываться на дядю Борю, – размышляю я…
И вот, в один прекрасный день, моя сестра позвонила мне в слезах и попросила взять Верочку к себе.
– Понимаешь, в нашем городе девочке совершенно невозможно устроиться на нормальную работу! Она только закончила пищевой колледж, но даже на хлебозавод берут только с опытом работы! А там ей придётся таскать на себе двадцатикилограммовые мешки с мукой! – причитала Юлька, и у меня просто сердце сжалось от такой ужасной картины: бедная худенькая Верочка, сгорбленная под гигантской ношей, еле перебирает своими тонкими оленьими ножками, покачиваясь на ходу.
Девочку определённо надо было спасать!
– А ещё ты же знаешь, какие у нас опасные дворы, – не унималась моя сеструха. – Сплошные наркоманы и бандиты. Половина уже сидит по колониям. Я так боюсь за дочь! Вдруг кто-то нападёт на неё? Или она свяжется с каким-нибудь отморозком? – с ужасом в голосе прошептала Юлька.
О да, я прекрасно помнила наши страшные дворы из детства, которые и сейчас совсем не изменились. Только тачек-иномарок добавилось на парковке. Кстати, один из Юлькиных хахалей и по совместительству Верочкин отец был как раз одним из местных ребят из мелкой подростковой банды. Прекрасная генетика, – поморщилась я про себя.
– А у тебя всё-таки Боря большой человек, – завывала моя сестра. – Да и Верочка тебе как родная. Сколько раз она у тебя жила? И с Марианночкой и Артёмом отлично дружат, – продолжала Юлька перечислять достоинства переезда моей племянницы к нам в город, хотя я и сама прекрасно понимала, что обязана вытаскивать племяшку из жизненной дыры. Если не я, родная тётка, дам ей шанс в этой жизни, то кто же еще?!
– Хорошо, я поговорю с Борей, – заверила я свою сестру, и отправилась обрабатывать своего мужа.
– Боренька, – подошла я к нему, пока он сидел перед телевизором с футболом и с бокалом французского дорогого коньяка в руке, как он обычно любил.
– Что, Нинок? – не поворачивая головы от экрана, спросил Боря, отпивая свой напиток.
– Ты знаешь, я думаю, что Верочке надо помочь, мы же можем? – ласково подластилась я ему под бочок, пока он рассеянно отвечал:
– Ну конечно поможем, ты хочешь отправить ей деньги? Отправь!
– Нет, я не про такую помощь говорю, – продолжила я обрабатывать мужа. – Понимаешь, я считаю, что я как тётя, должна ей помочь встать на ноги. У наших детей есть замечательный отец, им так повезло, – подобралась я уже к Бореньке совсем близко, и стала тереться своей ногой о его бедро, чувствуя, как твердеет и набухает его ширинка. – А вот Верочке с Юлей тяжело приходится, – и я уже запустила ладошку в ширинку свободных штанов, чувствую приятную тяжесть в ладони эрегированного члена моего мужа. Любимого члена.