Кукольник
Шрифт:
— Он не продается, — отрезал Тумидус. Чувствовалось, что разговор ему неприятен.
— Это не деловой подход, — кабаном попер в атаку Тит, желая потрафить брюнетке. — Все имеет свою цену. Особенно — рабы. Сколько ты за него хочешь, Гай?
Юлия отошла в сторонку, наблюдая за намечающейся ссорой. «Она знает! — догадался Лючано. — Знает, что Тумидус не может меня продать. Эта стерва изящно стравила гордеца Гая с тупицей Титом. Выходит, красотка получает удовольствие не только от кунсткамеры с уродами вроде меня…»
— Я же сказал: раб не продается.
Чувствовалось,
Медикус-контролер Лукулл тактично перебрался в дальний конец медотсека, дабы не мешать переговорам высоких сторон. Его статус в этой компании был рангом пониже.
— Назови цену!
— Я не желаю разукомплектовывать энергоресурс «Этны»!
— Я дам тебе двух рабов за столь ценный экспонат. Трех! Разрази меня протуберанец, я дам десять! Что скажешь, Юлия? Ты примешь от старины Тита такой подарок?
Юлия с улыбкой кивнула.
— Меняемся, Гай! А то превратишь его за год-другой в робота — и наша наука понесет невосполнимую утрату!
Незнакомое слово «робот» резануло слух. Что оно значит? Безусловно, ничего хорошего. Во что собираются превратить Лючано Борготту?!
— Не паясничай, Тит. Я же сказал…
— Я — паясничаю?! Нет, это я, Тит Атрокс — паясничаю?! Это оскорбление!
— Если вы считаете себя оскорбленным, я к вашим услугам…
— Гай! Тит! Прекратите! Вы собираетесь вызвать друг друга на дуэль из-за раба?! Постыдитесь! — Брюнетка легко завладела вниманием обоих мужчин. Ее голос обрел глубину, наполнился обволакивающими, успокаивающими обертонами. — Если Гай не желает уступать мне принадлежащую ему по закону собственность — это его право. Я не настаиваю. Идемте, нам есть что обсудить перед рейдом.
Брюнетка с величием королевы прошествовала к двери. Мужчины, сердито косясь друг на друга, последовали за ней. В дверях Юлия задержалась, вопреки этикету пропустила скандалистов вперед, обернулась и — Тарталья не поверил своим глазам! — с лукавством подмигнула ему.
Именно ему, и никому другому.
Рабу.
«Сегодня, малыш, ты узнал много нового», — сказал маэстро Карл.
Нравоучительный тон маэстро вызывал раздражение.
«Это точно! — поддержал Гишер, деловитый, как всегда. — Меня, например, заинтересовала коллекция стервозной брюнетки. Таинственные, значит, лаборатории? Где изучают аномальные потроха „мутантов“? Если Галактике чего-то и не хватало, дружок, так только прорыва агрессивных рабовладельцев в области пси-технологий!»
«Цыц! — огрызнулся Лючано. — Взяли манеру: лезть вовсе дырки…»
От глобальных проблем ему в данный момент было ни холодно, ни жарко. Зато имелся прекрасный повод для злорадства. Умница Юлия болезненно щелкнула по носу заносчивого Тумидуса, дав понять, что экс-легат тоже несвободен в своих действиях.
И зависим, как ни унизительно это звучит, от собственного раба!
Впору, с одной стороны, аплодировать брюнетке за доставленное удовольствие, а с другой — опасаться, что взбешенный хозяин выместит злость на безответном рабе. Однако и тайны, и злорадство, и опасения маячили на самой периферии сознания.
Центральное место
«Что еще за „роботы“? Что Тумидус со мной сделает?! И что делать мне?»
Маэстро Карл и Добряк Гишер, обидевшись, молчали.
Кто даст ответ? — никто.
Впрочем…
Медикус-контролер Лукулл закончил осмотр и выставил Тарталью из медотсека за час до окончания «рекомендованного досуга» его смены. Третья палуба, «стойло» № VII. Близнецы-гематры желали вопросов? Задач? Он пойдет им навстречу!
Тарталья не слишком надеялся на успех, но попытаться стоило.
Давид с Джессикой словно только его и дожидались. Когда Лючано подошел, дети вынырнули из простенького игрового «киселя», в мгновение ока завершив партию в «шинбейт» — многомерные облавные шашки.
— Мы тебя ждали!
— У тебя есть для нас задачи?
— Да. Кто такие «роботы»?
Несмотря на всю скудость мимики юных гематров, Лючано увидел, как их лица делаются скучными-скучными. Они ожидали чего-то сложного, интересного, а тут…
«Но это значит, что им известен ответ!» — вмешался маэстро Карл.
— Дрянь-вопрос, — уныло сообщил Давид.
— У нас дядя по экономике Помпилии монографию писал.
— А мы ее читали.
— И что там насчет «роботов»?
Джессика сощурилась и забубнила:
— …рабов, у которых уровни пси-составляющих субъективной свободы достигли в процессе энергетической эксплуатации неотторжимого естественного минимума, помпилианцы называют «роботами». Слова «робот» и «раб» — однокоренные. Однако они связаны не только морфологически, но и семантически. Состояние «робота» является финальной точкой либертатной деградации раба, когда векторное пространство степеней субъективной свободы свертывается…
Перебив сестру, Давид внес и свою лепту:
— Раздел III, «Принципы тотального контроля», глава 12. Первый абзац сверху, перенос с предыдущей страницы.
— А попроще нельзя? — взмолился Лючано. — Пси-составляющие свободы… Кошмар! Это что за зверь?
Дети глядели на него с жалостью, как на умственно отсталого. Взрослый человек, а не понимает элементарных вещей!
— Не свободы, а субъективной свободы, — поправила Джессика. — Объективную свободу человека можно ограничить внешними факторами. Например, связать. Или посадить в тюрьму. Или поставить в угол. — Она продолжала апеллировать к дядиной монографии, но последнее сравнение добавила от себя. — Эволюция помпилианцев дала им доступ к внутренней, иначе субъективной свободе человека. К свободе мыслей, желаний, стремлений, намерений, воспоминаний, чувств, свободе выбора… Ой, дальше я забыла!
Девочка очень расстроилась, но быстро нашла оправдание:
— Ну ничего, мне простительно, я еще маленькая…
— Нет, это какая-то ерунда! По-вашему выходит, «Этна» летает на энергии свободы?!
— Не по-нашему, а по-дядиному. — В точности формулировок Джессике не было равных. Она даже чуточку раскраснелась, настолько приятной оказалась разработка поставленной задачи. — И не на энергии свободы, а на процессе коллапсирования жизнеобразующих энергий при переходе их в мертвую, статичную систему менталообразов…