КУЛИКОВСКАЯ БИТВА и рождение Московской Руси
Шрифт:
5 июля 1439 г. уния была подписана всеми греческими делегатами, за исключением одного лишь епископа Марка Эфесско-го. Исидор поставил красноречивую подпись под актом о соединении с Римом: «подписуюсь с любовью и одобрением». Роль русского митрополита в деле заключения унии была столь велика, что папа выказал ему свое особенное расположение. Исидор перед отъездом на Русь получил кардинальскую шапку и титул "legatus de latere («легата от ребра апостольского»). Его юрисдикции подчинялись не только Русь и Литва, но также Ливония и Польская Галиция [256] .
256
Материалы сайта www.sedmitza.ru // Лекторий. Лекция 11 от 12.07.2002.
Вскоре Исидор неспешно двинулся домой, на Русь, повсюду призывая православных причащаться вместе с католиками.
Митрополит Исидор прибыл в Москву в Великий пост 1441 г. Перед ним как перед папским легатом и кардиналом несли латинский крест — «крыж ляхкий». Митрополит стал совершать богослужение в Успенском соборе Кремля. За ектениями он велел на первом месте поминать имя папы Евгения, а не патриарха константинопольского. По окончании службы Исидор велел зачитать с амвона главного храма России акт об унии константинопольского патриархата с Римом. Затем митрополит передал великому князю послание от папы Евгения с призывом помогать Исидору в деле утверждения унии. Папе, а не патриарху, как раньше, пропели многолетие.
Через четыре дня после прибытия в Москву Исидор по приказу Василия II был схвачен и заключен в Чудов монастырь в Кремле. Василий II назвал его «латинским ересным прелестником» и «волком в овечьей шкуре».
В Москве давно знали о ходе Флорентийского собора. Спутник Исидора суздальский епископ Авраам прибыл в Москву еще 19 сентября 1440 г. Так что времени для принятия решения у Василия II и у его иерархов было более чем достаточно.
Современные церковные историки стремятся сделать Василия II спасителем православия: «Исидору дают возможность максимально изобличить себя как отступника от Православия, и лишь затем инициативу берет на себя великий князь. Это, вероятно, тоже не случайно. После Флорентийского собора в мире нет уже ни православного Вселенского Патриарха, ни православного императора, есть лишь одна верная Православию Поместная Церковь — Русская.
Лишь после Василия высказывают свое суждение о митрополите русские архиереи. В Москву на Собор Русской Церкви для рассмотрения дела митрополита-отступника приехали епископы Ефрем Ростовский, Иона Рязанский, Варлаам Коломенский, Иов Сарайский, Герасим Пермский и Авраамий Суздальский, многочисленные архимандриты, игумены важнейших монастырей, представители черного и белого духовенства. Собор рассмотрел флорентийское определение и признал его «ересью, противной Божественным правилам и Преданию». Кстати, это определение неплохо было бы помнить сегодня тем ревнителям экуменизма, которые утверждают, что Православной Церковью католицизм никогда соборно не квалифицировался как ересь — постановления Московского Собора 1441 г. никто до сих пор не отменял! [257] »
257
Материалы сайта www.sedmitza.ru // Лекторий. Лекция 11 от 12.07.2002.
С таким утверждением можно во многом согласиться. Но не следует забывать, что Василий II был недалеким человеком и ничтожным правителем, которым всегда управляли: поначалу мать Софья Витовтовна и митрополит Фотий, потом московские бояре. И ни о каких проблемах вселенского масштаба Василий не думал. Был бы жив дед, еще неизвестно, что бы он затеял. Но великого Витовта не было в живых, и в Литве шла усобица, то есть ни помоши, ни особой беды оттуда ждать не приходилось. До папы было слишком далеко, и проку от его пастырского благословения, равно как и от проклятия, не было.
Так что мотивы отказа от унии были чисто внутренние. Принятие унии могло дать серьезное оружие конкуренту Василия — его двоюродному брату Дмитрию Шемяке. А власть Василия II, как показали дальнейшие события, и так висела на волоске.
Спору нет, отказ от унии имел огромное значение для истории Руси, да и для всемирной истории. Но при этом надо остерегаться фальсификаторов, которые и так уже не раз переписали русскую историю. Завтра канонизируют Василия II, а Дмитрия Шемяку сделают еретиком и радетелем «латинства».
Заключив под стражу митрополита Исидора, московские власти сами себя поставили в сложное положение: а что с ним теперь делать? Казнить или отправить в заключение страшно, ведь власть Василия висит на волоске. Обличать в ереси константинопольского патриарха и всю греческую церковь тоже не хочется.
Посему, видно, московские власти намекнули Исидору: мол, езжайка ты отсюда... Исидор не заставил просить себя дважды и осенью 1441 г. вместе со своим учеником архимандритом Григорием отправился в Тверь. Однако тверской князь Борис Александрович, не разобравшись в ситуации, посадил беглецов в темницу. Лишь через полгода Борис все понял и отпустил Исидора с Григорием в Литву. Но там его ожидает полный провал: великий князь Казимир признал законным не Ферраро-Флорентийский собор и папу Евгения IV, а Базельский собор с его антипапой Феликсом V. В результате унию не приняла даже Литва. Такого, вероятно, Исидор не мог предположить даже при самом худшем прогнозе событий. Незадачливый кардинал уезжает в дорогой его сердцу Рим с тем, чтобы уже больше никогда не появляться на Руси, в которой он так жестоко обманулся.
Из-за усобицы в Великом княжестве Московском избрание рязанского епископа Ионы митрополитом состоялось лишь 15 декабря 1448 г. Теперь московские власти уже не считали нужным спрашивать об этом Царьград. После поставления Ионы великий князь отправил к императору Константину Палеологу грамоту, в которой писал: «Мы поступили так по великой нужде, а не по гордости или дерзости. До скончания века пребудем мы в преданном нам православии. Наша церковь всегда будет искать благословения церкви цареградской и во всем по древнему благочестию ей повиноваться. И отец наш, Иона митрополит, также просит благословения и соединения, кроме нынешних новых разногласий, и молим твое святое царство, будь благосклонен к отцу нашему Ионе митрополиту. Мы хотели обо всех этих делах церковных писать и к святейшему патриарху православному, требовать его благословения и молитвы; но не знаем, есть ли в вашем царствующем граде патриарх или нет? Если же, бог даст, будет у вас патриарх по древнему благочестию, то мы будем извещать его о всех наших положениях и просить благословения».
Тут внешняя покорность граничит с издевкой. Это не просьба, а вежливое уведомление об уже свершившемся факте.
Польский король и великий князь литовский Казимир подчинил юго-западную церковь новому митрополиту, ив 1451 г. Иона отправился в инспекционную поездку по русской Литве.
Между тем после взятия турками Константинополя в 1452 г. стало два константинопольских патриарха: один — в турецком Стамбуле, а другой — в Риме. В 1458 г. патриарх константинопольский Григорий Мамма, живший в Риме, поставил митрополитом всея Руси болгарина Григория.
Узнав об этом, Василий II попросил Казимира не принимать Григория, так как общий митрополит всея Руси был Иона, и «не нарушать старины». «Старина же наша, — писал великий князь московский, — которая ведется со времени прародителя нашего Владимира, крестившего Русскую Землю, состоит в том, что выбор митрополита принадлежит нам, а не великим князьям литовским. Кто будет нам люб, тот и будет у нас на всей Руси, а от Рима митрополиту у нас не бывать, такой мне не надобен. И ты, брат, ни под каким видом не принимай его. Если же примешь, то ты церковь божью разделишь, а не мы».