Куликовская битва. Поле Куликово
Шрифт:
– Ох!
– девушка прижала руку ко рту.
– Тот человек, на берегу, в клетке… Спаси его, он, наверное, жив, я велела кормить и поить его…
Ничего не спрашивая, Хасан вскочил, вышел из шатра. Нукеры снова склонили головы. Солнце ушло за холм, шум погони затих на другой стороне реки, откуда-то приближался многоголосый шум стада. Русские воины на холме терпеливо ждали Хасана.
– Следуй за мной!
– бросил одному из "алых халатов".
– Кто тут у вас в клетке?
Нукер молча пошел впереди, вывел Хасана на низкий откос, скрытый от холма кустами, остановился, шагнул в сторону. Хасан
– Что это?!
– Крысы, - угрюмо ответил нукер.
– Они проели голову и поселились в ней. У них там еще много корма.
Ударом ноги Хасан отшвырнул клетку, крыса, пискнув, скрылась в своем страшном жилище.
– Кто?
– Хасан едва сдерживал дрожь.
– Кто придумал эту казнь?
– Повелитель Мамай.
– Нет больше такого повелителя. Нет! Запомни, нукер!
Он знал порядки в этом стане и догадался, что царевне стало известно от кого-то о казни; она, конечно, просила начальника стражи выбросить из клетки мерзких тварей, а закопанного кормить и поить, ее, конечно, успокоили и обманули.
– Ты знаешь этого человека?
– Нет. Его привезли воины Батарбека. Кто он, слышали телохранители Мамая, но они далеко.
– Слушай, нукер. Я возвращаюсь назад, ты же останешься и похоронишь его по русскому обычаю и крест поставишь. Молчи! Поставишь крест, потом скажешь мне. Да шевелись. Если русские увидят это, я не ручаюсь за жизнь татар, оставшихся в лагере и захваченных в бою. Воеводе скажу сам.
Не заходя в юрту царевны, Хасан оставил около нее трех своих воинов, не доверяясь "алым халатам", и медленно пошел на холм, подавленный тем, что увидел на берегу. Кто этот человек, ставший одной из тысяч жертв ненасытного владыки степей? Его теперь и брат родной не узнает. Кто бы он ни был, но если над могилой его зажжется небесное сияние, это будет не слишком большой наградой ему за принятые муки.
В желтый шатер Хасан вошел сам, надев шлем со стальным забралом и железные перчатки, но предосторожности оказались напрасными: ни сторожевой змеи, ни ящика, в котором жила она, в шатре не оказалось. Может быть, Мамай успел захватить свое сокровище, может быть, где-то похоронил его - эта тайна исчезла вместе с владыкой Орды. И снова Хасан содрогнулся, подумав, что Ула могла оказаться в походном шатре на Красном Холме. Как же он не подумал, присоединяясь к преследованию!.. Ведь кто-то первым войдет туда, ни о чем не подозревая… Или уже вошел… Вся радость Хасана померкла: следы ордынского владыки отравляли жизнь вокруг, и долго еще будут отравлять. Есть ли в русском войске умелые лекари? В Орде были настоящие чудотворцы, надо поискать - целителей и священников воины не трогают.
По всему левому берегу Красивой Мечи пылали огромные костры, возле них суетились люди, среди которых было множество полонянинов, получивших свободу, пастухи гнали крикливые стада овец, и всюду звенели протяжные русские песни. Из-за Красивой Мечи вброд переправлялись усталые отряды русских воинов, сопровождая захваченные в погоне кибитки, гоня новые стада и табуны. Остатки Орды рассеялись по степи, гнаться за ними дальше было бессмысленно. Скоро собраться вновь войско Мамая не могло. И все же вокруг лагеря на всех холмах уже стояли конные дозоры. За спиной Хасана воины оживленно вспоминали, кто как бился, и жесточайшая битва в их устах сейчас казалась веселой потехой.
– Ей-бо, прет он на меня, саблюка што дышло, а рожа - шире плеч, ну, как в этакую-то не угадать - дал ему раза, а он тож - ка-ак даст…
– Врешь, Кирька, - осаживал говоруна насмешливый голос.
– Татарчонок-то те с мизинец попался, и конишка у нево хромой, подшибленный…
– Эка, подшибленный! Прыснул в степь - аж пламя с-под копыт, да от мово буланки рази удерешь! Это тебе кривой татарин выпал, ору - бей, мол, справа, он лишь другу сторону видит, дак нет…
– Эт што! Вон Никита саблю потерял, а на него огромадный идолище напер, усищи - до плеч, епанча гривастыми змеями расшита, ну, думаю, каюк мужику. Дак наш Никита со страху-то кэ-эк харкнет ему в рыло - и глазищи, и нос, и усы залепил, тот взвыл да наутек…
Хохотали, потешаясь друг над другом, озорно и беззлобно. Им еще плакать, когда вернутся на поле, где лежат посеченные братья, но сейчас вдали от кровавой земли, кровавых ручьев и рек, после страшной опасности и жесточайшего напряжения битвы, они отдыхали радостью победы и веселым разговором.
– Боярин Олекса, - позвал Хасан.
– Видишь там, вдали на берегу, шелковые юрты. То - юрты ханских мурз. У иных целые гаремы были с собой. Поди, многие остались.
– Да ну!
– Олекса сбил на затылок шлем.
– Сроду гаремов не видывал.
– Ступай туда со своими, посмотришь. Там вы найдете угощение и утеху - твои воины заслужили это. Заодно пригляди, чтоб не разграбили курень. Там много драгоценностей, а стража туда пока не послана.
– Как же ты-то, князь?
– задача боярину явно пришлась по сердцу, но, видно, неловко было ему перед Хасаном.
– Подожду воеводу здесь. Мне хватит десятка воинов.
Боброк появился на холме после заката с малой стражей. Молча осмотрел убранство шатра, кивнул на золотой трон, усмехнулся:
– На это купим новые мечи, взамен поломанных на Куликовом поле. Еще много мечей нам потребуется: Мамай-то ушел.
Хасан кивнул.
– Повозки, я вижу, тут есть. Найдете тягловых лошадей, и к рассвету все добро погрузить. Караул держать бессонный, на холм никого не пускать. Выступаем утром. Где мой сотский Олекса?
– спросил, спохватись.
Хасан коротко объяснил. Боброк пристально глянул, покачал головой.
– А ты добряк, оказывается, князь. Не ждал от тебя. Ну-ка, оставь за себя десятского да проводи меня в те евины сады. Вот я утешу Олексу доброй палкой.
– Виноват я, государь.
– Ты за свою вину ответишь, а мой сотник - за свою, коли непотребство какое допустит. Ты-то не пошел небось утешаться в ордынские гаремы.
– Я нашел мою невесту, государь. Хочу показать ее тебе.
– Вот за это я рад. Кто она?
– Княжна Наиля.
Боброк остро глянул на молодого князя, задумался о чем-то, погладил жесткие усы.
– Княжна Наиля… Все правильно, князь Хасан. Женись поскорее, тебе нужна хозяйка в уделе. А я в посаженые отцы попрошусь к тебе на свадьбу.