Кумир
Шрифт:
Василь. Дюже гарно!
Анна. Нам бы такой. Маму бы твою перевезли! Ей врачи советуют чаще на свежем воздухе гулять.
Василь. Сколько гривен?
Анна. Здесь не сказано. Леванчик, сколько может стоить дом в этих местах?
Леван. Если задешево, то миллионов десять-пятнадцать.
Анна. (Роняя газету). Не может такого быть!
Леван. Я обманывать буду, да?!
Анна. Да ведь это грабеж среди белого дня!
Леван. Э, что такое деньги? Сегодня они есть, завтра их нэт. А дом – это семья,
Анна. Не жалко, как же! А где их взять?
Леван. Деньги на земле лежат, только поднять их надо, не полениться.
Анна. И где это только ты раньше был, Леванчик, со своими советами, пока мы с Василем денежки в горах искали?
Василь. Шукали, шукали, да не нашукали.
Томов берет у Левана еще пару коктейлей и, возвращаясь с бокалами к столику Аллы, останавливается напротив Анны и Василя.
Томов. (С лицемерной тревогой). Так-таки и не нашукали нисколько?
Василь. Трохи есть.
Анна. Да не про вашу честь!
Томов. Анна, что-то я не расслышал – там, в газете, о свинарнике было что-нибудь написано? Есть, нет?
Анна. Вроде нет.
Томов. Тогда и думать нечего – не подойдет.
Анна. Это еще почему?
Томов. А где свинок будете разводить? Неужто прямо в доме?
Анна. (Возмущенно). Василь, ты только послушай!
Василь. Что, мое серденько?
Анна. Олег опять над нами смеется.
Василь. (Беззлобно). Да чтоб вин сказился!
Томов. Василь, слушай анекдот! Аллочка, и вы послушайте. Дело было так: приезжает фотокорреспондент к одному фермеру. Все чин-чинарем: сначала угощение, потом щелк-щелк! На другой день фермер разворачивает газету и видит на фото себя в обнимку со свиньей. А внизу подпись: «Слева Петька Боров, справа фермер Василь».
Василь. Очи бы мои тоби век не бачили, бисово племя!
Василь в шутку замахивается на Томова, тот уворачивается и возвращается за столик, где его поджидает Алла.
Алла. Вы это серьезно?
Томов. Я же говорю, анекдот.
Алла. Я не о том. Эти ваши друзья всерьез желают променять горы на свиней?
Томов. Да уж не в шутку. А вы что, тоже увлекаетесь этими, которые – хрю-хрю?
Алла. За кого вы меня принимаете? Мне эта свинская жизнь до лампочки!
Анна. Простите, но уж не мусульманской ли вы веры будете?
Алла. Час от часу не легче!
Анна. Это они свиньями брезгуют. В коране написано, что свинья – нечистое животное.
Алла. Вы считаете, что коран ошибается?
Анна. По-вашему, свиньи – это только свинство, грязь, вонь и визг?
Томов. Еще сало. И мясо. Лучше всего прослойками.
Анна. А между прочим, свинья очень умное животное. И благородное. О свиньях даже стихи писали. И неплохие, я вам скажу! О тебе, Олег, таких никто бы не написал.
Томов. Сразила наповал!
Анна. То-то же!
Томов. Обещаю – как только обзаведусь собственной квартирой, приобрету поросенка. Такого маленького, с хвостиком и розовым пятачком.
Анна. На балконе держать будешь?
Томов. Вот еще! В прихожей, на коврике.
Анна. Василь, ты слышал? Ой, умора!
Василь. Не журись, дивчина! Вин дюже гарный хлопец. (Целует Анну). Так гутаришь, пятнадцать соток?
Анна. Пятнадцать. И с видом на горы…
Гаснет свет.
Прожектор выхватывает из темноты скамейку перед входом на турбазу. На ней сидит Виктор Манцев. К нему подходит Кирилл Сумятов. Достает из сумки трубку.
Сумятов. Не помешаю, если закурю? Хороший табачок помогает мыслить. (Замечает взгляд Манцева). Интересуетесь? Можете взглянуть. (Подает ему трубку).
Манцев. Забавная вещица!
Сумятов. Один умелец вырезал. Не поверите, в руках держишь – греет, будто печка. В горах незаменимая штука. Особенно ночью.
Манцев. (Отдавая трубку). Да, по ночам здесь холодно. Зато звезды крупнее и ярче, чем где бы то ни было.
Сумятов. Завораживают?
Манцев. Сколько уже лет, а все не могу привыкнуть. Вечные звезды, вечные горы, вечный покой – и человек, маленький и суетливый. Слишком большой контраст. Во мне это удивление с детства.
Сумятов. Вы откуда родом? (Незаметно достает из сумки диктофон, включает и снова прячем).
Манцев. Из одного небольшого городка. Если верить географической карте, то вокруг горы. А на самом деле он расположен в долине. И на все четыре стороны, до самого горизонта, ни одного приличного холмика.
Сумятов. Выходит, в детстве вы горы и в глаза не видели?
Манцев. Почему же. Иногда, в ясную безветренную погоду, вдали проступали их туманные очертания. Горы казались нарисованными на огромном холсте. Но стоило подуть даже легкому ветерку – они сразу пропадали.
Сумятов. Кто-нибудь, кроме вас, видел их?
Манцев. Не принимайте меня за отчаянного фантазера. Или психа. Видели все. Но многие просто не замечали. Настолько это было привычно.
Сумятов. Я их понимаю. Жизнь наша коротка. Что человеку за дело до бессмертных гор?
Манцев. Может быть, вы и правы. Но тогда мне еще казалось, что я бессмертен тоже. У вас никогда не было такого чувства?
Сумятов. Было. Но быстро прошло.
Манцев. Когда я узнал, что все не так, то даже плакал по ночам. Уткнуть в подушку и реву белугой. Никогда после не испытывал такого отчаянья.