Кумтрест

Я. Немой

Шмаров повернулся к осужденным и начал говорить, заученную до зубов речь.

– Встать, вы прибыли в ИК-12. Всё делаем быстро, отвечаем быстро, вопросов не задаём. Все передвижения бегом, руки за спиной. Забудьте всё, что вы раньше знали о зонах. У нас показательная колония, здесь всё только по закону. Хотите вы этого или нет.

И тут как-обычно, в семье не без урода. Один осужденный в первой шеренге, конечно, самый дерзкий, решил отличиться.

– Гражданин начальник, разрешите спросить?

На что в ответ он получил, давно отработанный, удар кулаком от Шмарова. Сначала в солнечное сплетение, потом в висок и падая, ещё один удар по шее

сверху. Зэк стал задыхаться и хрипеть, но до него уже никому не было дела.

– Я два раза не повторяю, – сказал Шмаров.

Дальше под крики бегом, быстрее, руки за спину и удары по спине и жопе дубинками, зэков погнали в изолятор. Ну и как здесь принято, кто последний, тот получит пиздюлей. Лежавшего на асфальте зэка, дневальные медсанчасти унесли на носилках в изолятор, вслед за прибывшим этапом. Режимники его проверили пинками и палками, убедились, что он не симулирует и отправили в МСЧ. Калуга потом видел его несколько раз в зоне – у него были сломаны ребра. Он стал заикаться, но по другой причине. Вслух про это никогда не говорят, но все по-разному реагируют на анекдот про СПИД.

Началась процедура приёмки и полный обыск всех вещей. Личную гражданскую одежду забрали на склад. Чай, сигареты, конфеты переломали, порезали и проверили металлоискателем. Режимники, убедившись, что нет запрещённых предметов, всё вернули обратно. Потом начались приседания, чтобы сотрудники знали, что в бардачке у зэков ничего нет. Спецотдел проверил судимости и статьи, адреса и телефоны родственников, всё сверил, согласно личных дел.

Калугин вместе с другими осужденными стоял в коридоре, держа стену вытянутыми вверх руками. Он смотрел в неё и старался не упасть. Ноги находились от стены примерно в одном метре и на таком же расстоянии они были раздвинуты между собой. Кося глазом на других осужденных, он видел, как бьют тех, кто стоял криво. Он старался быть вытянутым как струна, чтобы лишний раз не получить дубинкой по спине.

– Фамилия? – спросил Шмаров, взяв за правое ухо Калугина.

– Осужденный Калугин, гражданин начальник. – быстро ответил Калуга, стараясь не корчиться от боли.

– Лучёв, нарядчик. – крикнул Шмаров и стал надламывать хрящ уха.

– Я здесь Андрей Андреевич.

– Этого тоже на заметку, больно рожа у него хитрая.

– Так точно Андрей Андреевич. – быстро ответил нарядчик Лучёв и записал фамилию Калугина на отдельный листок.

На какую заметку, подумал Калуга, нормальная у меня рожа, такая же как у всех. Да хрен с ним, исполняет из себя здесь крутого, я и по круче видел, пуганый уже, третья ходка как никак. Калугин уже изрядно устал, так как вся эта приёмка сопровождается постоянными тычками и ударами для скорости. Иногда бьют просто так, когда сотрудники проходят мимо. На подзатыльники он уже не обращал внимания. Сейчас подстригусь, помоюсь, оденусь, вечером покормят и спать. Завтра новая жизнь начинается, успокаивал себя Калуга. В отличие от двух первых ходок, он поймал себя на мысли, что у него нет желания сбежать – значит уже привык.

Приёмка этапа шла полным ходом и осталось только помыть за собой пол. Калуга знал эту процедуру. Сотрудники давали тряпку, ведро и осужденный мыл за собой там, где покажут. Опера и режимники понимали, что ты не блатной и на этом всё заканчивалось. Калуга был мужик по жизни, а за собой убрать – это святое дело! Данный текст он давно знал и говорил всегда чётко, а когда начинал мыть пол, то интерес к нему у мусоров сразу пропадал. Они говорили «свободен» и звали следующего зэка.

Беседы с опером, как в обычных зонах, не было. Это насторожило, так как это было очень странно. Во всех зонах этап в обязательном порядке проходит через кумчасть.

Калуга бежал в душ и думал, что почему-то робу выдадут после помывки? Обычно в душ или баню ты идёшь уже со своей робой, а тут дали только полотенце. Перед душем стоял режимник и очереди туда не было. Странно, опять подумал Калуга, как-то всё у них тут не по-человечески. Режимник сказал стоять лицом к стене бабочкой и ждать. Калуга ждал около десяти минут, но шума воды в душе не слышно. Наверно я уже туплю, подумал Калуга. После команды режимника, он зашёл в душ и увидел десять леек, а там никого нет. Да что ты будешь делать, что за зона такая непонятная, он вроде был в середине очереди. Калуга помылся и вытерся полотенцем, которым обмотался для приличия.

Режимник указал на следующую дверь и велел заходить. Калуга постучался в дверь, спросил разрешения и услышав в ответ одобрение, зашёл. В помещении было темно, а в лицо ему светил круглый прожектор. Шутники, подумал Калуга и начал доклад.

– Гражданин начальник, осужденный…

От удара по голове пожарным рукавом, набитым песком и зашитым с двух сторон, Калуга потерял сознание.

– Пожарный рукав – надёжное средство! Следов нет, а результат всегда стопроцентный! – с гордостью сказал Шмаров Калугину, который этого уже не слышал.

Очнулся Калуга от лёгких похлопываний и поглаживаний по лицу. Открыв глаза, он увидел перед собой стоячий заросший член, которым водят по его лицу и губам. Калуга рванулся назад, потом вправо и влево, но не смог и сдвинутся с места. Он был привязан к столу широкими ремнями и лежал животом на столешнице. Ногами стоял на полу, которые были привязаны к ножкам стола, а руки связаны под столешницей.

– Суки! Вы что творите? Это беспредел! – заорал Калуга, но в ответ была тишина.

Он попытался перевернуть стол, рвал и метал, но бесполезно. Стол намертво прикручен к полу. Никогда Калуга не чувствовал себя таким беспомощным. В эти секунды жизнь пронеслась перед глазами. Ярость сопровождалась с мольбой прекратить всё это. Он думал о прошлом и будущем, своих подельниках и друзей. Клички знакомых мелькали в голове. Он знал, что никогда не совершал сучьих дел, чтобы с ним так поступили.

– За что? За что? За что? – одновременно рычал и стонал Калуга.

Потом он начал смеяться и плакать. У него мелькнула мысль, что это сон и надо быстрее проснуться. Вылитое ведро ледяной воды вернуло Калугина в реальность. Наступила тишина.

– Успокоился? – спросил Шмаров Калугина. – Я хочу, чтобы ты хорошо вёл себя в зоне и ходил по струнке. Говорил тогда, когда разрешат, ел, спал, срал и работал, когда скажут. Стучал мне и всех сдавал. Пока ты отдыхал, мы провели фотосессию, где у тебя хуй во рту. Вот посмотри. Будешь вякать, станешь знаменитым хуесосом. Ты всё понял?

Калуга открыл глаза и увидел в фотокамере фотографию, где ему тычут членом в рот. Злоба распирала его изнутри во все стороны, но он ничего не мог сделать. Подняв голову, Калуга увидел перед собой ещё двух сотрудников. По сторонам стояли четыре здоровых зэка в тряпочных чёрных масках с прорезями для глаз. Он понял это по хозным партакам на их руках и перстнях на пальцах.

– Я вас уроды на куски порежу. – зарычал Калуга. – Пидорасы, вы у меня кровью захлебнётесь, живьём закопаю, суки. А тебя мусор, лично обоссу и выебу. – добавил он, глядя в упор на Шмарова.