Куница Том 3
Шрифт:
А я, получив на руки эти самые медали, не остался стоять на месте, а пошёл раздавать висюльки. Ребята это заслужили, награды, признание заслуг. Победа должна давать максимум положительных эмоций. Это я чёрствый, к висюлькам безразличный. Мы собирали награды прозвищами, получаемыми от врагов. Прозвищами, наполненными страхом и ненавистью.
Губернатор смотрит на меня, быстро соображая, что делать. Сделает вид, что не заметил моего демарша и продолжит награждение — будет выглядеть либо идиотом, либо слепым. Стоять и молчать — выставить себя ещё большим идиотом. Попытается
Пока я себя так развлекаю мысленно, народ радуется. Для них это важный и большой день. Не мешаю, улыбаюсь, повесив медаль, жму руку. Я же не свинья, портить своим же товарищам праздник.
Людмила с невозмутимым лицом принимает свою медаль. Больше я не ощущаю её скрытого смущения. А она не позволяет себе проявлять эмоций. Раньше проявляла, и мы их чувствовали, да и сказывалось влияние более открытой Славы. Сейчас закрылась в скорлупу и сидит. Я уже Славу предупредил, чтобы тормошила подругу.
Церемония продолжалась. Когда закончили с командами, прозвучала ещё одна нудная речь, после чего мы снова красиво прошли строем по стадиону, на этот раз под гимн империи.
Вырвавшись из официальной части, команда попала в руки близких. Получившие медали хвастались, остальные тоже не сильно грустили. И только я начал проникаться общей атмосферой, даже начал искать Славу глазами, чтобы разделить радость с самым близким мне человеком, как на горизонте появился Шолль. Немец целенаправленно шёл ко мне, держа на лице располагающую улыбку.
— Герр Шолль, — кланяюсь немцу, смотря глаза в глаза.
— Барон Мартен, — Эмиль намеренно выставляет акцент, а затем и вовсе переходит на немецкий. — Рад поздравить вас с заслуженной победой. Ваша команда показала впечатляющие результаты. Вы будто обошли всех своих соперников на несколько десятков лет, имея неоспоримое преимущество.
И улыбается, гадёныш.
— Благодарю за столь лестную оценку, маркграф, — кивком благодарю, мой немецкий фальшивит русским акцентом. — Мы будем и дальше показывать лучшие результаты.
— Не сомневаюсь, барон. Я буду с большим вниманием следить за вашей дальнейшей судьбой, — пообещал Шолль и удалился.
О да, не сомневаюсь.
Стоило немцу отойти подальше, как на горизонте появился Волконский. Мысленно желаю обоим большой, чистой извращённой любви, но на лицо натягиваю спокойное выражение.
— Светлейший князь.
Волконский бросил неприязненный взгляд в спину маркграфа.
— Чего этому гансу нужно?
Пожимаю плечами:
— Не знаю. Подходил, поздравил с успехами. Насколько я понял он — меценат, однако мне денег не предлагал.
Ответ князя удовлетворил, похоже.
— Поздравления были вполне заслуженные, ты великолепно справился. Но не буду перехваливать, ты, вижу, и так уже утомился выслушивать поздравления. Пойдём, лучше, переговорим.
Как вы меня все достали, эх…
Пригласил меня Владимир сразу в свой лимузин, не размениваясь на мелочи. Здесь уже сидела какая-то… девица, скажем так, но ей князь указал на дверь.
— Погуляй пока.
И девушка сразу убралась, не выказав даже тени неудовольствия. Выглядела дама вполне прилично, выходное платье, бижутерия, причёска, но ассоциации вызывала вполне определённые. Мысли свои я оставил при себе, устроившись на диванчике.
— С документами я закончил. Любой, кто сунет любопытный нос в документы команды, сразу наткнётся на мою печать, — похвастался Волконский. — от внутренних интриг лиги вы теперь полностью закрыты.
Владимир посмотрел на меня, ожидая, похоже, благодарности. Однако я что-то причины для радости не видел, мою команду купили фактически за бесценок.
— А сегодня это был последний демарш? — вместо благодарности спросил я.
— Кирилл Демьянович должен лавировать между центрами силы. Вашу обиду он переживёт легко, а вот обиду тех, кто попросил его «забыть» вручить вам медали поимённо… Скажем так, то, что Кирилл Демьянович всё же всех твоих подопечных перечислил, будет стоит ему влияния и поддержки. На него не злись.
Кодла, одно слово.
— К каким-то подводным камням в Петрограде надо готовиться?
Князь отрицательно качает головой.
— Нет, там всё будет нормально. Я хотел поговорить об Уваровой. Не рекомендовал бы брать её помощницей.
Начинается. Так, спокойнее, Дима.
— Есть причины? — не стал я ни отказываться, ни послушно соглашаться.
— Она — полное и абсолютное никто. Этого недостаточно? — прямо выдал своё мнение Владимир.
— Половина моей команды — такое же ничто, светлейший князь.
Волконский поморщился.
— Не пойми неправильно. То, что бойцы в команде из простых — это хорошо, я не против. Однако управляющий состав… Можно подобрать куда лучших людей. Бойцы представляют команду на поле, там никто происхождение не спрашивает. Тренер и помощник тренера — публичные господа. Вам в случае побед получать награды из рук членов семьи Романовых. Как Его Императорское Высочество посмотрит на эту… замарашку?
Хм… Ладно, я понимаю его логику. Я с ним не согласен, не переломится какой-нибудь Романов, повесит и на Уварову красивую медальку, но общая логика Владимира мне понятна. Ему же первому будут пенять, что не смог кого-нибудь родовитого найти, со списком предком на три страницы мелким почерком.
— Говори всем, что она — моя любовница, — пожимаю плечами.
Волконский заинтересовался.
— А она твоя любовница?
Отрицательно качаю головой.
— Нет, но кто будет проверять?
Светлейший князь оценил:
— Забавно. Только это не объясняет, зачем она тебе?
— Именно за тем, зачем нужен помощник тренера. Выполнять функции помощника тренера.
Волконский поморщился.
— Я щёлкну пальцами, и у машины будет стоять сотня претендентов на эту работу.