Купчино.Трилогия
Шрифт:
– Из чего стрелять собрался, господин подполковник?
– насмешливо поинтересовался глухой, слегка надменный голос.
– Пистолетик-то у тебя есть?
– Имеется, - соврал Глеб.
– Уже и с предохранителя снял.
– Ха-ха-ха!
– глумливо рассмеялся неизвестный.
– Всему Купчино известно, что выходя на вечерний променад, ты, чудак легавый, никогда не берёшь ствола с собой. Мол, привычка такая.... А я, наоборот, без пестика - ни шагу. Железобетонное и краеугольное правило. Хочешь проверить, подполковник? Заходи, не заперто, не стесняйся. Милости просим!
Глеб Назаров, будучи мужчиной взрослым и основательным, не любил торопиться. Поэтому, сугубо для начала, он выкурил - почти до самого фильтра - дежурную сигарету, выбросил окурок в ближайший светло-сиреневый сугроб, после чего, особо не мандражируя, прошёл на территорию строительной площадки.
Снег, горбатые кочки сугробов, берег замёрзшего пруда, стандартный строительный вагончик, полное безлюдье.
В вагончике тоже никого не обнаружилось.
– Ерунда какая-то, - подытожил Глеб.
– Так можно и в Привидения поверить. Мол, пришло, попугало вволю, а потом, слегка заскучав и замёрзнув, растаяло в воздухе. Ладно, проехали.
А на утро строители нашли в высоком сугробе отрезанную человеческую голову. И скандал, вроде уже затухающий, разгорелся с новой силой...
Глава первая
Пашкина свадьба
Первая декада января месяца. Санкт-Петербург. Купчино. Пивной ресторан - "Два капитана". Зимний вечер. Ярко-малиновый тревожный закат. Лёгкий скрипучий морозец. Метель. А может, лишь шальная пурга, искусно переплетённая с ленивой порошей...
Майор российской полиции Пашка Сомов женился на Александре Фроловой, корреспондентке газеты - "Новейшие новости". Этого события ждали уже давно. Года два-три, никак не меньше.
Купчино - с самого раннего утра - стояло на ушах.
В хорошем смысле стояло, ясен пень. Цены во всех магазинах - без единого исключения - были снижены процентов на десять-пятнадцать. "Овощные" азеры тщательно побрились, начистили до зеркального блеска модельные итальянские ботинки, и надели праздничные кепки. Даже уважаемый вор в законе по кличке - "Сяма" выгнал из района - на целую неделю - всех своих отпетых гвардейцев, промышлявших карманными и квартирными кражами.
Говорят, что и сама Валентина Ивановна Матвиенко, Губернаторша славного Санкт-Петербурга, настраивалась лично посетить данное знаковое мероприятие. Но узнав, что на банкете будет присутствовать чета Хрусталёвых, тут же передумала. Мол, себе дороже. В том смысле, что Ирка Хрусталёва - та ещё особа. В далёкой комсомольской юности всякие и разные номера откалывала. Плавали - знаем.
К примеру. Приезжает комсомольский городской штаб Ленинграда с плановой проверкой в конкретный район Новгородской области, где ленинградские студенты и студентки усердно собирают картошку. Солидные все такие проверяющие из себя. Каждому и каждой уже за тридцать, но комсомольские значки по-прежнему висят на лацканах чёрных и тёмно-синих пиджаков. Понятное дело, что таким серьёзным дядям и тётям не до всякой ерунды. Засветились, речи горячие толкнули, поругали в меру, пообещали улучшить кормёжку и прочие социально-бытовые условия.... А, дальше? Типа - вечером? Водки, понятное дело, надо попить. Покушать разных деревенских вкусностей. В жаркую баньку сходить. Пупками - от души - потереться.... И, что вы думаете? Только в баньку завалились, выпили, закусили, разделись, развратничать начали - как входная дверь широко распахивается, фотоаппарат бодро и звонко щёлкает. Это Иришка (тогда ещё Павлова), первокурсница Ленинградского Горного Института, правду ищет. Писюшка упрямая, настойчивая и принципиальная.
Короче говоря, на свадьбе лишних людей не было...
За отдельным ресторанным столиком сидели-размещались супруги Хрусталёвы, Сидоровы и одинокий генерал-лейтенант Тургаев - с недавних пор - горький вдовец.
Сидели, выпивали, закусывали. Болтали о всякой разности - о литературе, балете, погоде, театре и рыбной ловле. Вернее, вследствие навязчивого свадебного шума, только пытались болтать.
Свадьба - тем временем - шла своим чередом, постепенно набирая разгульные обороты.
Хмельные гости - через каждые семь-восемь минут - надоедливо и противно орали:
– Горько! Горько! Горько!
– после чего начинали дружно отсчитывать: - Раз! Два! Три.... Двадцать семь! Двадцать восемь! Двадцать девять! Тридцать...
В редкий период относительной тишины Тургаев поинтересовался у Хрусталёва:
– А какие у тебя, бродяга, литературные планы?
– Никаких, - ответила за Сергея Ирина.
– Покончил он с этим подлым и неблагодарным делом. Раз и навсегда. На работу устроился. С завтрашнего дня будет трудиться здесь, в "Капитанах". На высокой и ответственной должности: - "Заместитель Генерального директора по маркетингу, пиару и общим вопросам". Новые пивные рестораны будет открывать. Сугубо тематические. "Два лейтенанта". "Два майора". "Два подполковника". "Два полковника". "Два генерала". Ну, и так далее. Блин горелый.
– Молодец, конечно. Одобряю, - почему-то загрустил генерал-лейтенант.
– Правильное решение. Выстраданное такое и вдумчивое.... Российская литература? Ну, её в баню турецкую. Как и сельское хозяйство, и фундаментальную науку, и самолётостроение, и геологию. Нынче мы - всей могучей страной - капитализмом всерьёз занимаемся. Не до пошлых и сентиментальных глупостей.... Эй, молодёжь! Что это вы приумолкли? Непорядок, однако.... Горько! Горько! Горько! Раз! Два! Три...
Зазвучала музыка. Это известная музыкальная группа "Биллис бенд", вспомнив о корнях, почтила переферийное Купчино своим визитом. То бишь, почтила вниманием Пашку Сомова, который когда-то, будучи ещё старшим милицейским лейтенантом, гонял эту хулиганистую шантрапу, наставляя на путь истинный и оберегая от тюряги.
Рыжик выдал навороченное гитарное соло, Миша Жидков поднёс мундштук саксофона к губам, а Билли Новик, нещадно терзая сильными пальцами толстые струны контрабаса, затянул:
Февраль,
Такие грустные дела...
Насквозь,
Она всегда - насквозь права...
Я - гость.
Я, всё же, только - гость.
Мы - врозь...
Мы - врозь.
И хитрый ветер перемен...
Метёт - одна знакомая метель...
Постель.
И снегопада только шаль.
Февраль...
Слышна.
Пурги мелодия в ночи....
Давай.
Давай, немного помолчим.
О Вечном - нам поёт пурга.
Едва...
Февраль.
И карандашик на стекле,
Рисует.
Имя той, что вдалеке.
Рисует...
На лице - вуаль.
Февраль...
Рисует - на лице - вуаль...
Февраль...
Февраль...
Песенка закончилась, отзвучали вежливые аплодисменты, подвыпившие гости вспомнили о богато-накрытом столе.