Шрифт:
Глава 1
Своим предчувствиям верить надо. Очень надо! В этом я убедилась, едва переступила порог просторного холла, войдя в дорогой фамильный особняк семейства Гаррингтон. Отец, под руку с которым я шагала, неловко запнулся на пороге и, со свойственной ему горячностью и простодушием, забыв о манерах, привычно чертыхнулся, отчего мы сразу же привлекли невольное внимание не только хозяев дома, уже спешивших к нам на встречу, но и тех гостей, кто уже находился внутри. Благородные господа уставились на нас с явным недовольством, видимо, думая о том, каким образом кто-то подобный нам мог получить приглашение на бал в благородный дом. Куда имеют доступ только высшие представители местной аристократии. Я поддержала отца, а затем перевела взгляд на лицо леди Гаррингтон, чуть скривившееся при упоминании хвостатого исчадия, и на ее супруга, почтенного джентльмена, приблизившегося к нам.
Быстрые взгляды скользнули оценивающе. Льдистые глаза леди и темные лорда, думаю, за считанные доли секунды оценили наш внешний вид. Сочли его подобающим и господа изволили изобразить приветливые улыбки, которые, впрочем, не обманули меня. А вот отец приосанился и даже потянулся к руке леди Гаррингтон, затянутой в белую перчатку, решив приложиться к ней губами, как этого требовал этикет.
— О, мистер Дорнан! — леди стерпела его поцелуй, а затем отняла руку и положила ее на локоть собственного мужа, в которого вцепилась будто клещами. — Мисс Дорнан! — и мне тоже подарили мгновение внимания.
Взгляд у леди был цепким. Словно она осматривала не новую знакомую, а товар над приобретением которого долго размышляла, покупать, или нет.
Как же неприятно! Но я вернула улыбку, надеясь, что она получилась вполне сносной и радостной. Я уверена, что эта дама и ее величественный супруг, раздувавшийся от собственной значимости, сейчас полагают, что мы с отцом на седьмом небе от счастья, оказавшись в святая святых местного общества! Вот только я, признаться, предпочла бы оказаться как можно дальше от этого гадюшника и всех этих господ, что разглядывали нас с отцом, будто невиданную диковинку. Так и подмывало спросить во весь голос: «Что уставились?» — но я, конечно же, замолчала. Разве что улыбнулась шире, чтобы сдержать негодование, зародившееся внутри.
Это была прихоть отца, принять приглашение и прийти в этот дом. Кажется, он твердо вознамерился выдать меня замуж за одного из отпрысков благородных семейств.
«Ты должна быть лучше, чем я! — говорил он мне. — А это, — и указал на изящные пригласительные билеты, которые лежали перед нами на столе, — первый шаг к лучшей жизни. Не для меня! — веско добавил он. — Для тебя! Ведь я желаю для своей дочери только самого лучшего!».
«Ах, папа!» — помнится, ответила я и дала это глупое согласие принять приглашения от чопорного семейства Гаррингтон. О них ходили слухи, что господа имеют глубокие корни своей родословной, которые тесно переплетались с корнями королевской династии. И Гаррингтоны этим кичились. Помниться, когда я первый раз столкнулась с ними, в королевском дворце, оба, и муж, и жена, показались мне людьми весьма неприятными. А в разговоре с ними скользила холодность и чувство собственного превосходства со стороны благородной пары. Но они не могли не пригласить нас. Да, простых, да, почти безродных, но таких состоятельных и богатых. Не могли обойти стороной, ведь сам Его Величество король Далланда снизошел до того, что принял нас в своем королевском дворце. А всему виной, или, если быть точной, причиной, служили деньги моего отца.
Пусть неблагородный, пусть с манерами, которые оставляли желать лучшего, но он был тем, кто владел богатыми рудниками и умел делать самое важное, что было в этом мире — деньги.
Поэтому сейчас, глядя на искусственную радушность гостеприимных хозяев, я понимала, кого они видят перед нами — источник дохода, и не более того.
— Очень рады, что вы приехали к нам, — пролепетала леди Гаррингтон глядя уже только на моего отца. Тот расплылся в улыбке — женский пол он всегда любил, но чувствовал себя в присутствии дам несколько скованно, отчего раскраснелся, сверкая глазами. Впрочем, леди была весьма хороша собой. Очень ухожена, высокая, со светлыми волосами, уложенными в высокую прическу, в длинном платье цвета бирюзы и с многочисленными украшениями на шее, в ушах, на пальцах, поверх перчаток, и даже в волосах. Все они сверкали от света магических ламп, и бросали отблики на ткань ее наряда. Супруг леди был ей под стать: высокий, подтянутый, с едва проступавшим животиком, который почти скрыл покрой брюк. Красивый, я бы даже сказала, породистый. С темными волосами и неприятным взглядом, который продолжал оценивать нас с отцом на предмет прибыли.
— Чувствуйте себя, как дома. Проходите в зал, там уже собрались почти все приглашенные! — закончила леди свою воркующую речь, сдобренную улыбкой.
— Кэтрин, душенька, возможно, ты проводишь наших дорогих гостей? — повернул к супруге холеное лицо лорд Гаррингтон. — Они ведь впервые у нас, могут и заблудиться! А я встречу тех, кто задержался!
— О, как я об этом не подумала раньше! — кивнула леди и в ожидании посмотрела на моего отца, явно надеясь, что он предложит ей свою руку, как это было положено. Мне пришлось чуть толкнуть папеньку локтем и он, опомнившись, сделал то, чего так ждала эта дама.
Даже не знаю, как бы мы смогли заблудиться в холле, тем более, что гостей, прибывших перед нами уже провожал услужливый лакей. Так что нам просто стоило бы отправиться следом за ними. Но, видимо, хозяева дома решили продемонстрировать свое особое расположение к нам. И я смирившись, последовала за отцом и леди, уводившей его прочь от лорда Гаррингтона в направлении распахнутых дверей, за которыми был виден следующий зал, еще более просторный, чем холл, где мы находились мгновение назад.
Шагая не удержалась от того, чтобы не окинуть взором обстановку, поражавшую своей роскошью. Эти Гаррингтоны явно любили во всем превосходить остальных. Я рассматривала статуи обнаженных дев, стеснительно прикрывавших прелести руками, видела огромные картины, украшавшие стены с золотыми шелковыми обоями. Даже под ногами пол был из узорчатого мрамора, черного, с прожилками золотых вен. Насколько я знала, этот камень был весьма дорогим. И то, что холл был выложен именно им, говорило о богатстве семейства. Правда, я слышала, что Гаррингтоны переживали сейчас не самые лучшие дни. По столице ходили слухи, что они скоро пойдут по миру и что не имеют границ в своей жажде к роскошной жизни. А балы и приемы, столь любимые здешним обществом, обходились в круглую сумму. Только ведь джентльмены не могли работать. Точнее, могли, но врожденное благородство не позволяло марать руки.
Скользнув взглядом по широкой лестнице, оставшейся сбоку, я перевела взор на спину идущего впереди отца и леди, державшую его под руку. Стало немного неприятно видеть, как к Кэтрин Гаррингтон поглядывает на своего спутника. Так, будто весьма осчастливила последнего своим расположением.
— Мисс Дорнан! — оглянулась на меня женщина, будто почувствовав, что я думаю о ней. Или ощутила мой взгляд, устремленный на ее затылок? — Как вам нравится наш фамильный особняк? — спросила она и лукаво улыбнулась, ожидая похвалы.
— Излишняя роскошь! — тут же ответила я-то, что думала. Не желая играть в ее игру.
На лице леди мелькнула тень, но она заставила себя снова улыбнутся и крепче ухватившись за локоть моего дражайшего отца, проговорила, уже обращаясь непосредственно к нему:
— У вашей дочери прямой характер!
Вот уж не знаю, хотела она оскорбить меня, или похвалить? Вроде бы фраза была правдивой, но тон, с которым она была произнесена, заставлял подозревать первое.
— О! — обрадовался мой отец. — Она прямолинейна! Это черта характера, которую моя Джой унаследовала от своей покойной матушки, да будет ей земля пухом!
— О! — сочувствующе протянула леди Гаррингтон, а затем мы ступили под своды нового просторного зала.
Что и говорить, приглашенных было так много, что я сперва растерялась, застыв на пороге на несколько секунд. Меня не удивил расписной потолок зала и высокие столбы колон, поддерживающие потолок. Не удивила и богатая лепка на стенах, и пол из желтого мрамора, сверкавший под ногами. Но вот эта толпа разодетых господ, походившая на цыганскую свадьбу, поразила воображение.
На дамах были изысканные туалеты, причем достаточно пожилые леди носили весьма яркие, не по возрасту, платья с откровенными вырезами, выставлявшими на обозрение переспевшие прелести. А мужчины, затянутые во фраки, надменные, как и хозяин дома, поражали однообразием нарядов, отличаясь разве что покроем сюртуков. Здесь же были и слуги. Незримые, они подпирали стены или проплывали мимо гостей с подносами в руках, предлагая шампанское и вино.