Куплю любовницу для мужа
Шрифт:
Не ради Гордея — для него все уже окончено. Но Настя попросила дать их отношениям второй шанс. А Гордей до недавнего времени всегда исполнял ее просьбы. Или почти всегда. При ее характере ревнивой собственницы было очень сложно принять такое решение. И Гордею даже льстило, что ради любви к мужу она готова переступить через себя.
Настя так и не поняла, почему все вдруг начало разваливаться. Много лет, целых одиннадцать, начиная с того самого самого дня в 2008 году, когда Гордей вернулся со стажировки из-за границы, нашел Настю одну с дочкой на окраине Москвы в какой-то страшной халупе, и немедленно
Но дочь росла. И сходства с Гордеем становилось все меньше. Наоборот, в ней явственно проступали черты Аристарха — того самого козла в белых рейтузах, который скакал по сцене Большого, и первым сорвал цветок Насти, хотя как соперник, и в подметки не гордился ему, Гордею. И вопрос: "А действительно его ли это его ребенок?" все чаще не давал Гордею уснуть по ночам. И из рыцаря и принца на белом коне он постепенно превратился в лошка, которого грамотно использовали. Кому приятно узнавать в ребенке чужие черты? Если бы он заранее знал, что Белка — дочь Аристарха, он бы воспринял это нормально. В конце концов, ему ли как адвокату, не знать сколько мужиков растят не своих детей?
Но он ведь привык видеть бесконечно благодарный и влюбленный взгляд Насти. Он привык ей верить. А в последнее время ему все время кажется, что этот взгляд фальшивый. Что за ним прячется тонкая усмешка:
— Посмотри, Гордей, как я тебе благодарна, как я тебя люблю!
А его за спиной тихий смех. И из-за этого ощущения фальши у него вдруг перестало с ней получаться в постели. Неутомимый и ненасытный в сексе, Гордей начал давать сбой. Едва его кавалерия победно врывалась в осажденный город жены, кони уставали и ложились отдохнуть. Причем засыпали, как убитые. И ничего не могло их разбудить. Ни игры, ни смелые ласки, ни уговоры. Мужское достоинство Гордея безвольно повисало, как приспущенные в трауре флаги на башнях.
Сначала он грешил на Настю, на железные мышцы балерины, которые слишком крепко сжимали его гордость. А потом понял, что дело не в ней, а в нем. Одиннадцать лет он рвался наверх, в высшую лигу адвокатуры. Осень сменяла лето, весна — зиму, а у него не было времени даже подумать и подвести итоги. Наверх! Наверх! И когда он добрался до вершины и стал одним из самых цепких и дорогих адвокатов Москвы, купил шикарный дом в элитном поселке, две дорогие машины, отправил дочь учиться в закрытую школу в Англии, где с ней за одной партой сидели дети российских, и не только, олигархов, то у него вдруг появилось время подумать. И все пошло прахом.
Сами собой возникли ненужные вопросы. И Настя больше не была его девочкой, которую нужно прятать за спиной, зубами выгрызая для нее счастье. Несмотря на блестящее образование и широкие взгляды, Гордей в глубине души считал, что все должно идти как заведено веками: мужик борется за свою женщину со всем миром, принося в зубах мамонта. А женщина, теплая и покорная, обнимает его собой, благодаря за борьбу во имя тепла семейного очага. Покорность в Насте еще осталась, но казалась больше хитростью.
— Скажи правду! Скажи, наконец!
Но Гордей быстро приходил в себя, вспоминая, что сам предложил заключить брачный контракт, а она легко согласилась, даже не читая документ. А может быть, все же развестись, чтобы поставить, наконец, точки над "и"? Тогда можно будет сделать тест ДНК, чтобы точно знать: Белка — это его дочь или нет?
Ему было бы легче, если бы у них был еще один ребенок. Гордей страстно мечтал о сыне. Иногда ему казалось что Настя специально не хочет малыша, подсознательно понимая, что своего ребенка он будет любить больше.
Они с Настей были у самых дорогих врачей. И все светилы медицины в один голос говорили, что у них у обоих все в порядке со здоровьем. Но ничего не получалось. Дошло до того, что Гордей даже решил поехать в Израиль к Стене Плача. После того, как жена одного знакомого, устав от бесконечного лечения и гормонального ада, просто приехала в Иерусалим и положила крошечную записочку между белыми камнями Стены: "Бог, дай мне ребенка!"
Через месяц она забеременела. И счастливый муж, с которым Гордей играл в теннис каждое воскресенье, сказал ему шепотом:
— Слушай, я не знаю, как это работает. И лучше об этом не думать. Но мы с женой пятнадцать лет лечились. И ничего не помогало. А потом просто случилось, и все. Тебе что денег на билеты жалко? Или на клочок бумаги?
Через две недели Гордей с Настей уже шли по залитому солнцем Иерусалиму. Гордей подошел к Стене Плача, просунул записку между белыми, раскаленными от солнца камнями, прислонился к ним лбом и пару минут просто молча постоял, обращаясь к Нему. А потом отошел на пару шагов, давая место другим страждущим, и сел на белый пластиковый стул. На соседний стул устало опустился сухонький старичок-раввин в черном пиджаке, белой рубашке и широкополой черной шляпе.
— Ой, какая жара! — пожаловался он. — Слушайте, кто бы попросил Бога включить в небесах над стеной кондиционер? Ему же это точно не будет стоить ни копейки в отличии от нас с нашими ценами на электричество, при которых уже и антисемитов не надо. Мы умрем сами!
Гордей молча кивнул, занятый заветными мыслям.
— Издалека приехали, как я посмотрю? Судя по вашему лицу, таки все плохо. Неужели настолько? — поинтересовался раввин.
В его миндалевидных глазах было столько участия, что Гордей, который никогда ни с кем не делился своими проблемами, вдруг выложил ему все.
Раввин молча выслушал. А потом мягко сказал:
— Проблема вашей женщины не здесь, — он прикоснулся к животу, — а здесь, — он показал на сердце. — Поверьте, молодой человек, женщины обладают такой невероятной силой, что стоит им чего-то не захотеть, и это таки не получится, даже если вы подпрыгнете до небес. Причем она может это делать не специально, неосознанно. Может быть, она чего-то боится? Или не полностью доверяет вам?
— Разве такое возможно, чтобы женщина подсознательно запретила себе беременеть? — растерянно спросил Гордей