Куплю тебя дорого Кукла
Шрифт:
Я слушала харизматичного француза в извечно клетчатом пиджаке с шарфом, в полуха.
Но к концу его тирады задумалась.
Богдан у мамы с бабушкой с ночевкой. Я измотана и выжата, как лимон, последними событиями в своей жизни. Поэтому, Жирар прав, длительная прогулка пойдет мне на пользу. А прогулка по Лувру и посещение выставки именитых художников даст мне вдохновение и запал на создание новых картин. Уже своих.
Вот только приставучий француз в мои планы не входил. Поэтому я наплела ему с три короба про то, что меня ждет дома сын, и мне срочно
С трудом выпроводив клетчатого Жирара, я сама поехала в центр Парижа. И вот я медленно ступаю по вымощенным улочкам и осознаю, насколько я несчастна и одинока...
Париж - город любви и романтики. А я в нем - выгоревшая пустая оболочка. Сама похожа на привидение средневековья.
Изначально моей целью было пойти в Лувр. Я не раз бывала в этом шедевральном месте. Концентрации потрясающих экспонатов искусства.
Мне заново хотелось рассмотреть "Мону Лизу" Леонардо да Винчи. Насладиться картинами Рафаэля, Антонело да Мессина, Тициана, Эль Греко и многими другими легендарными творцами.
Но унылая тоска разъедала меня кислотой. И я просто блукала по улицам. Бесцельно тратила время. Спустилась к Сене и долго всматривалаь в бурлящую мутную воду. Даже на Эйфелевую башню не глядела.
Просто, как загипнотизированная, внимательно следила за бегом воды.
И слезы снова капали с моего носа.
Приняв очередное поражение, я осознала, что даже Париж не в силах исцелить меня своей мощной энергетикой. Уныло поплелась обратно к остановке. Решила, что вернусь в свою мастерскую и попытаюсь забыться. Поработать с масляными или акриловыми красками. Излить свою тоску в художестве.
На обратном пути прикупила в атмосферной французской булочной хрустящий багет и пару круассанов с заварным ванильным кремом.
Только зашла в мастерскую, как сразу включила чайник для чая.
Взгляд неосознанно упал на полотно с ликом любимого мужчины. Единственное, что мне осталось после вынужденного предательства.
Я развернула холст и долго всматривалась в восточные черные глаза. Развела краски и начала короткими рванными штрихами придавать черно белой картине цвета. Намешала терракотовый с древесным коричневым. Выдавила каплю ослепительно белого и удручающего черного. По палитре размазала солнечный желтый.Подобрать оттенок для смуглой кожи мужчины оказалось непросто.
Я включила погромче музыку в телефоне и надела наушники. Времена года Вивальди в современной электронной обработке полностью соответствовали моему настрою.
Я усердно и внимательно перемешивала палитру и невольно вслушивалась в высокие аккорды классической музыки.
Воспоминания бередили душу.
Вот наша первая встреча с Юсуповым. Где я с восторгом глядела на высокого красивого восточного мужчину. Мое возбуждение, усиленное действием наркотического препарата было невероятным.
А вот наша следующая встреча в ресторане, мое гордое требование отпустить меня. Не удерживать силой. И тут Шамиль поразил меня своим великодушием.
Когда бандиты запросили деньги за сына, он не раздумывая дал мне всю сумму.
Тяжело, когда любимый мужчина настолько хорош. Не только внешне, но и внутренне. Мне было бы гораздо проще, если б он не шел мне навстречу, не вызволял сына, не хоронил за свой счет отца, не приезжал в дождь молить меня вернуться к нему...
Этот дождь лился солеными каплями из глаз. Слезы капали на палитру. Плоские капли вбирали в себя грязный оттенок мутной коричневой краски. Собирались с другими выпуклыми кляксами.
Я громко шморгнула носом, попыталась увести мысли в другое русло. Если я залью слезами масляные краски, врядли получится нужный оттенок.
Я перевела дыхание и почувствовала легкое дуновение ветра сзади. Движение воздуха удивило меня пряным восточным ароматом с примесью очень знакомых острых мужских духов.
Я точно схожу с ума.
Мне уже не только мерещится образ Шамиля, но и рецепторы вспоминают его личный шлейф аромата. Такого дикого. Необузданного. Заставляющего слезы высохнуть, а трепет предвкушения всколыхнуться. Растормошить, разбередить мою истерзанную душу, заставить снова сердце сжаться.
Знакомое прикосновение больших ладоней к плечам выбило меня из равновесия. Руки дернулись и палитра с кистями упала на пол, забрызгивая мои туфли масляной краской осенних оттенков.
Спиной я ощутила знакомый жар тела. Медленно сняла наушники, еще боясь обернуться, но уже находясь во власти грубой мужской силы. Сразу услышала прерывистое горячее дыхание возле уха в волосах.
– Какой то я мрачный получился,- приглушенным голосом сказал мужчина, разглядывая свой портрет.
– Шамиль...Шамиль...- я резко обернулась и замерла. Вскрик ужаса сорвался с губ.
Лицо мужчины было все в ссадинах и бордово - синих гематомах. Создавалось ощущение, будто он дрался с самим Дьяволом...
– Что это... откуда?- дрожащими пальцами я коснулась припухших губ со шрамом, собранным несколькими медицинскими стежками.
– Так, херня. Чуть с братом побазарил,- улыбнулся он мне искренне и открыто. И тут же переместил свой мягкий войлочный взгляд на мои губы. Выражение в его зрачках стало искрящимся и туманным,- Кукла...- произнес он совсем низким голосом с хрипотцой. Не моргая склонился ниже. Его жадное дыхание захватывало мое. В мастерской не осталось кислорода.
Я дышала Шамилем. Своим любимым мужчиной.
Мясистые упругие губы полностью накрыли мой рот, и мы в исступлении сплелись воедино настойчивыми языками. Поцелуй вымученный и томительный. Такой глубокий, что не было желания разорвать его.
Я обвила мощную жилистую шею тонкими руками, привстала на носочки, желая быть ближе. Полностью впечататься в его рельефный торс.
Шамиль такой крепкий, твердый, горячий. Настоящий мустанг. Вольный и дикий. Я так за ним соскучилась. За его наглыми ладонями. За его пряным терпким запахом. За его голодными вдохами и нетерпеливыми выдохами.