Куплю тебя за миллион
Шрифт:
Мне становится физически плохо от этих слов. Врач, обследовавший меня в обыкновенной больнице, немного озадаченно посмотрел на результаты гормональных анализов, и хотя он не сказал ничего дурного, меня насторожил его взгляд.
Так что думаю, отец Бекетова не лжет.
Я могу потерять малышей, если не буду наблюдаться у хорошего специалиста.
— Перейдем к сути. Съешь пироженку, — предлагает отец Глеба, достав пирожное из коробки. — Съешь, — настаивает и сам разрезает его наполовину, сдвинув тарелку с пирожным в мою сторону.
Мне нужно время на размышления,
— Что за чертовщина? Вы мне, что, в пирожное подсунули гадости?! Так и знала, что от вас ничего хорошего ждать не стоит! — рыкнув, отодвигаю тарелку в сторону. — Кушайте и не подавитесь.
— Приглядись повнимательнее. Мое предложение не так уж плохо…
— Я приму его, когда ад замерзнет!
Однако взгляд сам возвращается к пирожному и среди воздушного теста я вижу… металлический полукруглый ободок.
— Это что… кольцо?!
Отковыриваю вилкой из пирожного кольцо, стряхивая салфеткой налипшие крошки. Разглядываю его — белый металл, но не серебро. В центре — большой бриллиант. От него словно расползаются во все стороны лучики света, а вокруг россыпь мелких камушков.
Глава 43
Марианна
— Это платина. В центре бриллиант, который в свое время называли слезой ангела. Камень редкой чистоты. Раньше он красовался на кольце моей прапрапра… бабушки. Кольцо украли. Оно много раз переходило из рук в руки. Последний раз золотой ободок сильно изуродовали неудачливые похитители ценностей, желая распилить кольцо. Глупцы! Кольцо осело в частной коллекции обанкротившегося бизнесмена. Максим случайно обнаружил его и перекупил, вернул в семью. Теперь камень получил новую жизнь.
— Для чего это все? — спрашиваю и ахаю. — Вы что, делаете мне предложение? ВЫ?! Яков Матвеевич, как не стыдно! Вот сейчас встанете со стула, а мне придется из-под вашего стула целую гору песка выметать!
— Лет двадцать назад я бы сам сделал предложение. Однако сейчас, когда я уверенно приближаюсь к девятому десятку лет, мысль о внуках волнует кровь сильнее, чем возможность напоследок изобразить из себя престарелого плейбоя.
— Тогда от кого кольцо? — догадываюсь. — А-а-а-а… От Максима, что ли?
— От него. Мой сын не смог приехать сам. Сейчас он проходит последнюю процедуру в клинике по восстановлению кожи лица. Я предлагаю тебе руку и сердце Максима. Рекомендую принять! Это очень хорошее предложение.
— Для вас! Вы всех дергаете за ниточки! Всех, даже младшего любимчика! Хотите обзавестись наследниками и обелить репутацию бесплодного сына-гея?! За мой счет?! Если это сделка, то самая гнусная в мире!
— Отнюдь! Взамен ты получишь возможность, которая выпала тебе по счастливой случайности. Ты выносишь своих деток, будешь радоваться тому, как они растут, делают первые шаги и называют тебя мамой. Это очень дорогого стоит. По правде говоря, дороже всего.
Он очень умело давит на самое больное. На то, за что я переживаю сейчас больше всего.
Я бы хотела иметь детей… Хочу, чтобы мои
Однако я не так глупа, чтобы прямо кидаться в омут договорного брака.
— Мне нужны гарантии, — откладываю кольцо в сторону.
Яков Матвеевич настойчиво берет мою ладонь в свои шершавые ладони и говорит проникновенно, заглянув в глаза:
— Деточка, при самых благоприятных прогнозах я уйду на тот свет, через лет десять. Я хочу увидеть своих внуков и сделаю все, чтобы ты выносила их. Тебе нужны гарантии? Ты под защитой семейства Бекетовых! И, что немаловажно, твои дети никогда и ни в чем не будут нуждаться. Потому что я обеспечу их наследством и позволю тебе наслаждаться счастьем материнства. Все будет оформлено документально. Тебе всего-то нужно сказать «да» и надеть это кольцо.
— Мне нужно подумать, — стучу пальцами по столу. — Я хочу выдвинуть свои условия. Без посторонних глаз и ушей! — смотрю в сторону Григория. — Тет-а-тет.
— Все вон! — мгновенно гаркает Яков Матвеевич.
В доме словно проносится сквозняк, сначала раздается топот, а потом становится тихо и слышно только, как хлопнула входная дверь.
— Мы одни. Выдвигай, сколько душе угодно, — расплывается в улыбке Бекетов.
— Никакого интима и принуждения к нему!
— Деточка, — фыркает Бекетов-старший. — На публике вы, само собой, будете счастливой парой. Максим к тебе по-мужски и пальцем не притронется в постели, у него, к моему большому несчастью, другие предпочтения.
— Это должно быть записано в договоре. Всё! Всё, что я захочу, должно быть прописано.
— Так и будет.
— Я сама выберу детям имена. Хочу им фамилию своего отца!
— Фамилию Золотников? Исключено! Хотя бы выбор одного из имен близнецов оставь Бекетовым! — просит старик.
Я упорно стою на своем. Мы спорим минут пять. Торговаться с этим старым жуком очень сложно. Он изворотливый, как мурена, и норовит ввести меня в заблуждение красивыми речами.
За полчаса жарких обсуждений пришлось осушить целый чайник!
Сходимся на том, что у малышей будет фамилия Бекетовых, а имена сыновьям я выберу сама.
— Остается одна незначительная деталь. Я все еще замужем! — развожу руками.
— Это решаемо. Поверь. Считай, что ты уже разведена. Примерь кольцо…
Яков Матвеевич сам надевает кольцо на палец. Сидит, как влитое. Роскошное, слепящее, тяжелое. Кольцо притягивает взгляд.
— Оно словно создано для тебя!
— Не лукавьте, Яков Матвеевич, так и есть на самом деле. Вы сами об этом сказали.
— Подловила, признаю.
Кажется, мы обсудили все, что хотели.
Все, кроме одного, самого сложного…
Я нарочно не думала о Глебе, но стоит перестать забивать голову всякими мыслями, как на меня накатывает осознание: я буду считаться женой его брата.
Знает ли Глеб, что Максим бесплоден и предпочитает общество мужчин? Плевать ему или нет?
Я стану членом семьи Бекетовых и это означает, что я хоть изредка, но буду видеться с Глебом на семейных мероприятиях…
— Я не хочу пышную свадьбу.