Купол на Кельме
Шрифт:
А Глеб не стал рисковать – он осмотрелся, увидел метров за сто узкое место и там перешагнул. Николай, перепрыгнувший раньше, побежал туда и подал руку Ирине.
На этой стороне остался лишь Саша. Он заметался с испуганным выражением лица, но, видя, что никто не ждет его, решился, прыгнул – и угодил прямо в канаву.
Когда он выбрался наверх, мокрый, бледный и грязный, товарищи встретили его смехом.
– А костюмчик-то пропал! – заметил
Николай, сдерживая веселую улыбку, вытащил из полевой сумки газету, заставил Сашу разуться, снять носки и завернуть ноги газетой. В его уверенных движениях чувствовался бывалый солдат, и газету он заворачивал именно так, как заворачивают в армии портянки.
– А зубоскалить нечего, – строго сказал Роме Глеб.
Рома, несколько смущенный, отошел в сторону и начал показывать Леве, как следует правильно прыгать. Сохраняя на лице сердитое выражение, Лева старательно приседал, выпрямлялся и подпрыгивал. Казалось, Рома поставил рядом с собой кривое зеркало: у него выглядело красиво, у Левушки неуклюже и смешно.
4
Маринов вел нас па болотистым лугам, примыкающим к Бисеровскому озеру. Солнце припекало все сильнее, от мокрой одежды Саши поднимался парок. Вова скинул свою оборванную кожанку, повертел ее в руке… но нести показалось ему неудобно. Тогда он отобрал у Саши самодельный мешок (нечто вроде наволочки с пришитой к ней металлической ручкой), засунул туда свою куртку и протянул приятелю:
– На, неси!
Саша поворчал, но мешок все же взял. Однако неугомонный Вова не успокоился:
– Слушай, Сашок, я нащупал у тебя что-то съедобное. Дай попробовать.
Саша послушно полез в мешок. Но тут Ирина вмешалась, вступаясь за безответного парня:
– Подождите, ребята! Будет привал, позавтракаем все вместе. А то Саша не дойдет до станции, свалится от голода.
– Ничего, – сказал Саша, как бы извиняясь. – Я могу совсем не есть очень долго. Привык.
– На шубу копишь? – усмехнулся Рома.
Но Саша не почувствовал иронии. Он охотно и подробно стал рассказывать, сколько стоит шуба и где можно купить подешевле. При этом выяснилось, что, живя с сестренкой и матерью, парень ведет хозяйство, – сам покупает продукты и даже готовит.
– Когда отец был жив, он тоже готовил, – сказал Саша. – А матери нельзя поручить – у нее на неделю хватает, а вторую сидим без обеда…
Маринов выбрал место для привала в пестрой березовой роще, розоватой от солнца. Почки начали распускаться всего лишь дня два назад. Издалека казалось, что березы окутаны прозрачной желтоватой дымкой.
– Эх, и соку сейчас! – заметил Николай.
– Самый лучший сок через неделю, – поправил Глеб, – когда у березы листочек как гривенник.
Они заспорили со знанием дела. Глеб предпочитал сок, взятый в березовом лесу, – густой и сладкий, а Николаю больше нравился водянистый сок берез, растущих на открытом месте.
– По-моему, сок лучше крюшона и крем-соды, – сказал он.
На привале руководство как-то естественно перешло к Николаю. Он быстро распорядился: кому за хворостом, кому разжигать костер, сам принес березовые чурки, устроил удобные сиденья вокруг пней. А Глеб занялся березовым соком:
Вова первый прибежал пробовать, на ходу крикнув Саше:
– Там в кустах много щенок, иди собирай!
Николай разжег костер. Студенты вынули припасенные бутерброды. Саша отделил Вове три четверти своего завтрака, только попросил приятеля сесть подальше, потому что тот вымазался какой-то липкой желтой глиной. Лева принес с собой только черный хлеб и упорно отказывался от колбасы, которую навязывала ему Ирина. «И что она пристала ко мне? – было написано на его хмурой физиономии. – Разве я маленький?»
– Нет, так не пойдет, – сказал Николай. – Долой единоличное хозяйство! Ирина Осиповна, кладите сюда колбасу. Вовка, отдавай бутерброды. Вместе так вместе. Дели, Глеб, чтобы всем поровну.
У Николая в кармане оказалась и четвертинка. Косясь на Маринова, он все не решался ее вынуть. Глеб смотрел на дело проще.
– Чего там! – сказал он. – Принес, так вынимай. Не пропадать же добру.
Глеб предложил Маринову и мне, а когда мы отказались, налил по стаканчику себе и Николаю.
– А прочие непьющие, – сказал он. – Не будем на них добро переводить…
5
Возвращались мы в середине дня – часа в три, но с непривычки усталые, немного отяжелевшие от весеннего воздуха. Забравшись в электричку, Вова и Саша забились в дальний угол. Вова продрог в своей отсыревшей одежде, его знобило, и он дремал, полузакрыв глаза. Молчал и Саша, с горечью оглядывая грязные, измочаленные брюки и потрескавшиеся туфли. Лева, наоборот, разговорился, завладел Мариновым, засыпал его вопросами, мудрыми и наивными. А Глеб с Николаем затеяли ученый спор. Глеб, оказывается, готовил для студенческого кружка доклад о происхождении нефти.
Вопрос этот сложный, наукой еще не решен окончательно. В прошлом веке Менделеев полагал, что нефть образуется в глубинах земли при воздействии водяных паров на соединения углерода с железом. Позже этот взгляд был отвергнут. Считается, что нефть возникла из растительных и животных остатков, подобно каменному углю. К моему удивлению, Глеб защищал старую, менделеевскую точку зрения. Друзья обрушились на него: Левушка с петушиным задором, Николай снисходительно и насмешливо. Но Глеб стоял на своем с упорством медлительного человека, дошедшего до новой мысли своим умом.
– Это еще неизвестно, – отвечал он на все возражения.
И продолжал ковырять ножиком новый, усовершенствованный лоток для берёзового сока. Глеб не любил сидеть сложа руки.
– Прежде чем опровергать, нужно знать основы на отлично! – крикнул ему Николай в пылу спора.
– Я не мастер сдавать экзамены, – ответил Глеб. – Мне каждый вопрос обмозговать надо. А будь у меня твои способности, я бы не хватал тройки.
У Николая тройки? Никогда не подумал бы.
Рома не принимал участия в разговоре. Он полулежал с закрытыми глазами, вытянув ноги в мягких лыжных брюках. Утомился? Но наш поход не так уж труден для опытного спортсмена.