Шрифт:
AnnotationНакопив достаточно средств, чтобы наконец-то приобрести домик на каком-нибудь солнечном побережье, я для себя решил, что основным моим критерием при покупке станет отсутствие соотечественников в качестве соседей. Не то чтобы я русофоб какой или, не дай Бог, не патриот. Просто я считаю, что настоящий отдых возможен лишь в том случае, когда ты полностью вытаскиваешь себя из повседневной рутины. Понятное дело, что с земляками за забором, будь он хоть десять метров высотой, любой отпуск автоматически превращается в бесконечную попойку и разговоры о политике. Другими словами, в трудовые будни. Я честно изложил
КУРЬЕР
Накопив достаточно средств, чтобы наконец-то приобрести домик на каком-нибудь солнечном побережье, я для себя решил, что основным моим критерием при покупке станет отсутствие соотечественников в качестве соседей. Не то чтобы я русофоб какой или, не дай Бог, не патриот. Просто я считаю, что настоящий отдых возможен лишь в том случае, когда ты полностью вытаскиваешь себя из повседневной рутины. Понятное дело, что с земляками за забором, будь он хоть десять метров высотой, любой отпуск автоматически превращается в бесконечную попойку и разговоры о политике. Другими словами, в трудовые будни.
Я честно изложил это не подлежащее обсуждению требование агенту по продаже недвижимости, и он заверил меня, что никаких Ивановых в облюбованной мной местности нет. В доказательство он предъявил мне список всех жильцов закрытого элитного поселка, где также не содержалось никого с фамилиями, присущими жителям ближнего зарубежья, включая прибалтийцев и кавказцев. К Джонсам и Смитам я отнесся если и не положительно, то вполне себе нейтрально. Мы подписали сделку, и уже через месяц я прибыл туда с семьей на пробные каникулы.
Реальность оказалась обворожительнее моих самых смелых ожиданий, что, согласитесь, редко случается в жизни. Придраться было решительно не к чему, и я испытывал отчетливую эйфорию и гордость за удачную покупку. Дети мгновенно сдружились с компанией местных воспитанных ребятишек, а мы с женой завели привычку важно обмениваться мнениями со всеми подряд, кого нам доводилось встречать на пляже или в ресторанах. Ни с кем особо не сходились, намеренно держа дистанцию - во избежание трений от слишком тесного общения. Трепали холки их собачкам и хвалили загар. На неизбежный вопрос, откуда мы родом, отвечали уклончиво, что, мол, пришлось поскитаться по миру, и что родиной считаем всю Землю, не делая ничему предпочтений. Прокатывало. До того самого момента.
– Что-то мне ваш акцент кажется знакомым, - сказал нам как-то по-английски учтивый мужчина, густо поросший шерстью, с красавцем-доберманом на поводке.
– Вы, случайно, не русские?
Сообразив, что отпираться бессмысленно, мы нехотя подтвердили его догадку, непрозрачно намекнув при этом, что нам неинтересно продолжение разговора в данном ракурсе. Мужнина понимающе покивал и, казалось, посчитал своё любопытство удовлетворенным. Однако при следующей встрече он опять начал приставать к нам с раздражающими расспросами: откуда мы конкретно, какими судьбами и чем занимаемся. Нехорошее предчувствие закралось в мою душу, и я сам пошел в атаку, для затравки осведомившись, не с Украины ли он. Мужчина, которого, кстати, звали, Бернардо, неприлично рассмеялся, как будто мы обвинили его в связях с КГБ, и, вытерев слезы, произнес на чистейшем русском:
– Нет, граждане. Я родился и вырос в Эквадоре, но в России бываю регулярно по долгу службы.
– У вас прекрасное произношение.
– Мне только и оставалось, что растерянно похвалить его.
– Да, - согласился без излишней скромности он.
– Я могу с максимальной точностью воспроизводить около десяти русских диалектов и наречий.
– Вы лингвист?
– обрадовался я, потому что как-то совсем уж нелепо звучал этот безупречный русский в устах инородца Бернардо.
– Отнюдь. Моя профессия далека от языковедения.
Тут он внезапно извинился за то, что вынужден покинуть нас, и убежал со своим песиком в сторону поселка.
– Ну надо же!
– в сердцах воскликнул я.
– Родина помнит о нас. Пусть даже и в такой извращенной форме.
– Что ты ноешь?
– не поддержала меня жена.
– Тебе же сказали: он из Эквадора. Это, кстати, где?
В тот вечер мы освежили в памяти краткий курс географии и о Бернардо больше не говорили.
Встретились мы с ним снова примерно через недельку. В супермаркете. Он яростно потряс мою руку, а жену вежливо поцеловал в щечку, будто бы мы всю сознательную жизнь дружили семьями.
– А вы что же это все время один?
– не удержался я.
– Супруга ваша не боится оставаться без вас на такое продолжительное время?
– Нет, - легко отреагировал Бернардо.
– Мы - современная пара. У нее свои интересы, и с моими они не пересекаются.
– Хм, - не поверил я.
– Она преподает математику в Мичиганском университете. Говорят, достигла больших успехов и признания.
– Но вы с ней видитесь?
– Конечно! Почти каждый день.
– А! Так она здесь, с вами!
– обрадовалась моя супруга.
– Просто вы не берете ее на прогулки.
Бернардо строго посмотрел на нее, а потом так же неприлично и громко, как в прошлый раз, рассмеялся.
– Ради бога, извините!
– тут же поспешил он объяснить свою невыдержанность, не давая нам выпасть в рефлексию.
– Я, видимо, должен вам подробнее рассказать о себе, чтобы избежать дальнейших недоразумений. Не хотите ли присоединиться сегодня вечером к моему скромному ужину?
– Вообще-то мы планировали, - начал я, но был безапелляционно перебит женой.
– В котором часу?
– осведомилась она.
– Да хоть в шесть, - предложил наш новый друг.
Дома я честно исповедовался жене насчет моих сомнений, пока она подыскивала мне подходящую рубашку для визита.
– Не нравится он мне, - решительно сказал я.
– Скользкий какой-то. Двусмысленный. Может, он педик?
– И зачем мы тогда ему нужны?
– резонно возразила супруга.
– Скорее, на групповуху рассчитывает.
– Ты так спокойно об этом говоришь!
– А что тут такого? У каждого свои тараканы.
– Да, но тебе не кажется, что оно как-то касается нас?