Курьерская Служба. Хранилище
Шрифт:
— Твою ж… — успел выругаться он, взглянув в лицо.
В следующий миг тренер уже лежал на полу, а болевой захват Ивана выдернул из его руки амулет и вернул «Микифору».
— Довольны? — спросил Иван.
— Ещё как, — сказал тренер, поднявшись с пола. — Если ты сам такой борзый, чего ж не тренируешь? Почему его эти ваши…
— Объяснять не умею, — признался камердинер. — Да и как мне бить… Пытался, но… А «эти ваши» против занятий, говорят, что негоже юноше физическими нагрузками заниматься, тело надо беречь.
Барбарискин сел на скамью, растёр потянутое запястье.
— Значит, сами решили. Значит, хотите тайно. Значит так, Иван, или как там тебя. Бить барина своего не хочешь? Ну и уматывай! Чтобы ноги твоей здесь больше не было!
— Не положено, — покачал головой Иван.
Тренер вздохнул:
— В коридоре стоять будешь, смотреть. А тебя… ваш…
— Зовите меня «Ми-иикифор», — повторил незнакомец.
— Так и быть, хрен с тобой. Займусь. Приходи с амулетом своим. Но будь готов, что бить тебя будут несчадно… Всякие люмпены, разного рода шваль!
* * *
Прошло три года. Вес «Микифора» с семидесяти килограмм поднялся до положенных восьмидесяти пяти — чистые мышцы и жилы. У него появилась пара верных друзей из тренажёрки — калмык Айрат и Георгий, наполовину африканец из суданской колонии, наполовину грузин. Появились навыки боевых искусств, владение клинковым оружием, рукопашкой и подножным инструментом. Стало всё лучше в семье, да и заикание заметно поубавилось.
А ещё появилась новая цель в жизни — очистить улицы родной столицы от разного рода ублюдков.
Они выходили втроём на дело ночью. Шли в самый хмурый заводской район, выслеживали воров и насильников, ловили и совершали правосудие.
Он ходил под маской, и эта маска ночного мстителя теперь была ему по душе.
* * *
В этот раз его снова поймали жандармы, отвели в участок, поставили к стенке.
— Назовитесь!
— Ми-микифор! И в-вы не понимаете масштаб проблемы, лейтенант.
— Ну-ка, Микифор, посмотрим сейчас твой масштаб, — расхохотался полицейский.
— Я требую допроса тет-а-тет с главой участка, — вздохнул Микифор.
Увы, оставалось последнее средство, и оно сработало. Они сели напротив друг друга в комнатке, толстый жандармейстер пробормотал:
— Что за цацка на шее? А ну снял быстро!
В следующий миг надменное полицейское лицо упало ниц, опрокидывая казённую мебель.
Ибо перед ним открывался лик Милостию Божию Николая IV, Императора Всероссийского, Польского, Финляндского, князя Новгородского, Суданского, и иных, и иных. Человека, который перешагнул через свои юношеские страхи и скрылся за странным псевдонимом, чтобы стать сильнее.
Ибо неважно, каков масштаб твоей проблемы — зло внутри себя и зло вовне обязательно должно быть побеждено.
Основной мир субветви 5.24.12.12
В наушниках надрывались «Кровавыя охотники за бюрократами», а жаркий ветер трепал длинные белые волосы.
— Хорошая группа, — сказала Марья и поставила на паузу. — Здесь всё как-то прям… круто.
— Не привыкай, — хмуро ответил Борис. — Скоро этого всего не будет. Просто очередной выходной в случайном мире.
— Ага. Лангусты по пятьдесят копеек. Колония на Фиджи. Охренеть, конечно. Название только города такое странное.
— Не привыкай, — повторил Борис.
Они сидели на прибрежном кафе в городе Назарьево Городище. Позади — был потухший вулкан, поросший зеленью, впереди — тихие воды моря Фиджи.
— Ты думаешь, у Эльдара всё выйдет?
— Время покажет, он ещё молодой. Процесс только начался, пока гормоны имеют большую власть, чем разум. Хотя, признаться, я ожидал несколько другого от нашего общения.
— Мне показалось, он тут… прирос прямо-таки. Нашёл какую-то девицу темнокожую. Красивая, кстати.
Борис неожиданно подобрел.
— Нилотки. Они почти европейцы. Да, красивая, и умная. Наверняка её и заберёт с собой. Ещё, возможно, смуглых детишек с ней настрогает.
— В смысле, с собой? — нахмурилась Марья. — Секаторам разве можно?
— Можно. Обычно так Секаторы и появляются. Какой-то предыдущий Секатор заводит семью в мире, который убивает, а затем берёт несколько детей, садит в лифт и отправляет в Бункер. Как-то так.
— Жесть. Не хотела бы я провести детство в Бункере.
Некоторое время Борис молчал, глядя на волны — вспомнилось своё детство и детство потерянного сына. Потом позволил себе небольшую слабость в общении с подчинённой:
— Расскажи… что ли, про своё детство. У нас ещё есть пара часов.
— Что именно? — насторожилась она.
Разговоры на подобные темы как минимум казались странными.
— Ну… что за мир был, кто были родители. Мы уже полгода работаем вместе, и никогда не обсуждали. Я только помню, что он тоже был магическим, как и этот.
Марья заметно погрустнела.
— Какая разница… Там…
— Твой мир наверняка уже уничтожен, это факт. Либо будет уничтожен. Тебе давно пора пережить это и забыть. Рассказывай, что помнишь.
— Прорыв магической парши. Вулкан какой-то магической шняги в Китае, — поморщилась Марья. — Энергия ци, кажется. В крупном городе, забыла название. Между Гонконгом и этим… на юге, в общем. У всех в радиусе десяти километров появились что-то вроде суперспособностей. И у потомков тех, кто жил рядом. Толкать предметы, единоборства… И пушки. Они перестали стрелять. Не представляю, как жить в городе без пушек.