Курица в полете
Шрифт:
А Элла подала свою фирменную водку, настоянную на свежих апельсиновых корочках. Махотин пришел в полный восторг. Попробовав пирожок, он громко застонал:
— Боже правый! Я думал, меня уже ничем нельзя удивить, я столько повидал, но это! Истинный шедевр! Элла, вы волшебница!
— Нет, просто я люблю готовить, — улыбнулась довольная хозяйка дома.
Когда Элла подала форшмак, извинившись, что подает прямо на чугунной сковородке, Махотин втянул носом воздух.
— Пахнет потрясающе, а эта корочка выглядит просто фантастически.
— Погоди, ты это попробуй! —
Кроме салата был подан еще соус, похожий на тартар, где кроме микроскопически нарезанных пикулей был еще укроп.
Дамы с интересом смотрели на Махотина. Он, уже проникшись доверием к кулинарным талантам хозяйки, с детским любопытством и восторгом следил за тем, как Элла большой ложкой подхватила кусок неведомого блюда и положила ему на тарелку.
— Возьмите соус, но сперва попробуйте, может, соус и не понадобится.
Он взял кусочек на вилку и отправил в рот.
— О боже! — воскликнул он. — О боже! Так не бывает!
Элла не успела еще положить кусок Любе, как Вячеслав Алексеевич уже умял свою порцию и с виновато-выжидательной миной уставился на Эллу.
Она тут же положила ему еще.
— Элка, он сейчас все слопает, дай мне скорее и себе положи!
Себе Элла положила совсем чуть-чуть. Люба ела медленно, наслаждаясь каждым кусочком.
Все остальное съел Махотин и еще выскреб со сковородки присохшую корочку.
— Не правдоподобно! — сказал он. — Вы простите меня, я как с цепи сорвался! Никогда нигде не ел ничего подобного.
Элла сияла.
— Боже мой, Элла, из чего это приготовлено?
— Элка, не говори ему! — со смехом потребовала Люба. — Я когда-то ему рассказывала об этом чуде, так он такую рожу скроил: какая, мол, гадость!
А ты меня научишь?
— Нет, Элла, не учите ее, у нее все равно так не получится, в это надо вложить еще душу и талант, а моя жена к кулинарии относится чисто потребительски и потому испортит самый лучший рецепт! — веселился Махотин. — Как, еще и десерт?
Нет, это невероятно! Вы чудо! Любочка, давай выпьем за Эллу!
— С удовольствием! За тебя, Эллочка!
— А еще я бы предложил выпить за жуликоватых издателей, благодаря которым мы встретились! Дайте поцеловать вашу ручку, кудесница.
— Вот что значит ублажить мужика, — хохотала Люба, — смотри, как он распелся! Да твое счастье, что я не умею так готовить, ты бы в дверь не пролез при такой кормежке и был бы способен вести разве что какое-нибудь кулинарное ток-шоу!
— Что? — словно протрезвел сразу Вячеслав Алексеевич. — Элла, вы можете вот сейчас рассказать мне, как вы делали этот чудо-форшмак?
— Зачем? — хором воскликнули женщины.
— Надо!
Они переглянулись.
— Элла, прошу вас!
— Ну ладно, — пожала плечами Элла. — Надо взять вареное мясо, вареную картошку, пропустить все это через мясорубку и добавить несоленую жирненькую селедку, ее тоже через мясорубку, положить сметану и замесить такое вот тесто, попробовать, и если все нормально… Понимаете, вкус селедки не должен чувствоваться, он должен ощущаться только где-то.., на горизонте, что ли.., ну я не знаю, как сказать, но, думаю, хорошая хозяйка меня поймет… Потом смазываете сковородку сливочным маслом, лучше чугунную, выкладываете тесто, придаете форму, ножичком делаете надрезы, ну как на котлетах, и в духовку, пока корка не зарумянится. Вот и все!
— Грандиозно! Особенно про горизонт! Люба, ты уловила мою мысль?
— Более или менее!
— Вы о чем? — растерянно спросила Элла.
— Простите, дамы, я вас оставлю на пять минут, вы позволите мне пройти в другую комнату?
— Пожалуйста. Любка, в чем дело?
Люба таинственно улыбнулась и развела руками;
— Я могу только догадываться.
Вячеслав Алексеевич вернулся почти сразу:
— Его нет в Москве. Все откладывается. Так, что тут у нас, десерт? Выглядит в высшей степени аппетитно, но, что бы я теперь ни ел, я буду мечтать о вашем форшмаке. Как из таких достаточно грубых продуктов получается такая воздушная, я бы даже сказал, изысканная прелесть? Дайте ручку поцеловать!
— Славка, смотри, приревную и никогда уже не приведу тебя к Элле! — шутливо пригрозила Люба.
— Отлично! — хлопнул в ладоши Махотин. — Тогда я буду тайно к ней ходить, под покровом темноты, и один есть форшмак!
Оставшееся время они провели весело и мило.
Уже собираясь уходить. Люба спросила:
— Элка, ну форшмак требует тонкости и таланта, я поняла, а как у тебя такие фантастические котлеты получались, это можешь сказать?
— Могу, конечно. Во-первых, ни в коем случае не класть яйцо, и, во-вторых, если ты подаешь котлеты с пылу с жару, то в каждую, когда лепишь, положи маленький кусочек льда, ну а если льда нет, то кусочек сливочного масла, вот и весь секрет.
— Но как же без яйца? Они не развалятся?
— У меня никогда не разваливаются.
— Боюсь, мне даже примитивные котлеты не одолеть, — вздохнула Люба. — В другой раз позови нас на котлеты!
— Ничего подобного! — закричал Махотин. — Никаких котлет, только форшмак!
— В другой раз я сделаю для вас одного форшмак, а для Любы котлеты, чтобы вам не пришлось таскаться ко мне под покровом ночи, — засмеялась чрезвычайно довольная Элла.
— И тебе не лень готовить два обеда? — поразилась Люба.
— Господи, да что стоит сделать несколько котлет? Четверть часа!
— Она не только талантлива и красива, она еще и грандиозно добра! Элла, я ваш преданный поклонник на веки вечные!
С этим они удалились.
У Эллы на душе было необычайно тепло и приятно. Давно так не было.
Прошло два дня, Эллу мучила совесть. Она так и не позвонила Мише. Но ей не хотелось его видеть. Она знала, что он примчится и придется готовить ему «курицу в полете», а сейчас ей это было противно. Но она все-таки решила, что позвонит ему, когда вернется из Туниса. А то он начнет расспрашивать, охать, вздыхать, и ей сразу станет скучно. Но в этот момент зазвонил телефон. Только бы не Миша, подумала она, забыв, что он ведь не знает о ее возвращении.