Куропатка и беременность
Шрифт:
Он выглядел как сексуальный лесоруб.
— Мне нравится твоя борода.
Он кивнул.
— Ты это уже говорила.
Верно. Я говорила ему об этом несколько раз шесть недель назад, когда эта борода была у меня между бедер.
Должно быть, это было до того, как порвался презерватив, и его сперма беспрепятственно проникла через мое влагалище в фаллопиевы трубы, где один из сперматозоидов попал в яйцеклетку.
Гребаная сперма.
Но, эй, могло быть и хуже. Тобиас Холидэй был находкой. Он часто смеялся. Его улыбка была ослепительной, как звезды ясной ночью в Монтане. Эти голубые глаза были похожи на драгоценные камни, и всегда сияли особенно ярко, когда он смотрел на меня.
Или… так было когда-то.
Теперь он смотрел на меня так, словно я сошла с ума.
Нет, но мой менструальный цикл — да.
Говори, Ева. Скажи что-то. Что-нибудь.
— Счастливого сочельника.
— Счастливого сочельника.
— Ты, эм… чем-нибудь занят сегодня?
Он кивнул.
— Сегодня вечером ежегодная праздничная вечеринка моих родителей.
— В Сочельник? — Я много раз ходила на эту вечеринку, но она всегда была за неделю до Рождества.
— На прошлые выходные был конфликт в расписании.
— А. Что ж, это всегда весело.
— Должно получиться хорошее времяпрепровождение.
Я выдавила дрожащую улыбку, затем огляделась, поворачиваясь к нему спиной и пряча ужас на лице.
Дом Тобиаса, без сомнения, был чем-то, что он спроектировал сам. Это напомнило мне об одном из рисунков, которые он сделал в колледже. Мы ходили на свидания, и он рисовал домики на салфетках, пока мы ждали свою еду.
Он всегда хотел место за городом, где ему не нужно было бы беспокоиться о соседях, заглядывающих в его окна, или о шуме от постоянного уличного движения.
После многих лет скитаний из города в город я бы, наверное, сошла с ума здесь в одиночестве.
— Ева, — в глубоком голосе Тобиаса слышалась легкая хрипотца, от которой у меня всегда замирало сердце.
— Да? — Я напряглась.
— Ты не повернешься и не посмотришь на меня?
Я съежилась, но подчинилась, обернувшись как раз вовремя, чтобы увидеть, как он оттолкнулся от прилавка и подошел к островку, держась руками за край.
— Что не так?
— О-откуда ты знаешь, что что-то не так?
Он бросил на меня равнодушный взгляд.
— Ева.
Было несправедливо, что он так хорошо знал меня, даже после стольких лет.
— Я… — фраза застряла у меня в горле.
— Ты пугаешь меня. — Беспокойство на его лице разбило мне сердце. — Это твой папа?
Я покачала головой.
— Твоя сестра?
— Нет, — прошептала я. — Это…
Моя рука так крепко сжала тест на беременность, что я испугалась, что он треснет. Я снова закрыла глаза, расправила плечи и сделала первое, что пришло в голову.
Я запела.
— На третий день Рождества моя любовь подарила мне…
В колледже Тобиасу всегда нравилось, когда я сочиняла глупые песни в душе. Он прокрадывался в ванную и садился на унитаз, чтобы послушать. Он часто пугал меня до чертиков, когда я отдергивала занавеску и там был он, его голубые глаза плясали от моих нелепых слов.
— Ева, что, черт возьми, проис…
Я подняла палец.
— Трех фаверолей. Двух горлиц.
Я открыла глаза, вытащила руку из кармана и бросила в него тест.
Тобиас поймал ее в воздухе.
— И куропатку, и беременность (прим. ред.: текст песни «12 дней Рождества», где оригинальный текст звучит так: На третий день Рождества моя любовь подарила мне трех фаверолей, двух горлиц и куропатку на грушевом дереве).
Глава 2
Тобиас
Подумай об этом.
Это то, что Ева сказала мне два дня назад после того, как бросила в меня положительным тестом на беременность.
Подумай об этом.
Я почти ничего не делал, кроме как думал об этом.
Ева была беременна. У нас будет ребенок. Срань господня. Может быть у нас будет ребенок. Я был так ошеломлен, что не спросил, что она планирует. Когда мы встретились несколько недель назад, она сказала мне, что переезжает в Лондон. Она все еще собирается?
Вопросы полились как из ведра. Хотела ли она ребенка? Хотел ли я?
Да.
Когда я смотрел через пустой вестибюль на «Дома Холидэев», осматривая здание, которое я спроектировал, я с таким же успехом мог бы написать «да» на стене.
Да, я хотел этого ребенка. Я не был готов к нему. Я сомневался, что Ева тоже. Но в глубине души ответ был утвердительным. Это был, пожалуй, единственный вывод, к которому я пришел за последние два дня.
Это, и то, что мне нужно было поговорить с Евой.
Я вытащил свой телефон из кармана, мое сердце колотилось в груди, как барабан, когда я нашел ее номер. Он хранился в моем телефоне много лет, но с тех пор, как мы расстались в колледже, я звонил по нему только один раз.
После инсульта ее отца.
Когда мой палец нажал кнопку вызова, я прислонился к стойке в вестибюле, боясь, что могу упасть, если не опрусь на что-нибудь.
Она ответила после третьего гудка.
— Привет.
— Привет.
Неловкое молчание тянулось и тянулось, но мое сердце продолжало бешено колотиться.
— Как прошло твое Рождество? — спросила она.
— Отлично. А твое?
— Было приятно. Мы просто тусовались с папой. Моя сестра с мужем и детьми поехала к родственникам со стороны мужа.